Я буду в маске

После обеда Лев сразу же направился в душ. Папа остался в столовой, продолжая смотреть новости. А я быстро убрала со стола и, желая привести себя в порядок, пошла в комнату. Не спеша заплела волосы в косу "рыбий хвост", а потом, посмотрев на сумку, вытрясла из нее маленький набор косметики, который Жанка приучила меня всегда носить с собой: тушь, пудру и помаду.

"Всякое может случиться. Сегодня ты пошла на шумную вечеринку, а завтра проснулась не то что на другом конце города, а может, и в другом городе, и, мягко говоря, в помятом виде… А если имеешь при себе мини-набор косметики, пара штрихов и ты опять конфетка", — убеждала меня когда-то моя ненормальная подружка. И я ее послушала, с тех пор эти три вещи декоративной косметической линии всегда лежат в моей сумке.

Я накрасила реснички, нанесла на лицо пудру и нарисовала губки. Потом, убрав все обратно в сумку, шагнула к шкафу и достала одежду, в которой приехала сюда в воскресенье: чёрные колготки и красное платье. То самое платье, подаренное мне Жанкой… В котором я прощалась с Элом и в котором я решила начать новую жизнь со Львом… Эх, Дашка, все-таки его цвет оказался для меня запрещающим, ведь ни то, ни другое у меня не получилось.

В столовую мы с Майским вышли одновременно — я из комнаты, а он из душа. Я, полностью одетая, с ноутбуком и сумочкой в руках, а Лев почти голый, с полотенцем вокруг бедер. Невольно посмотрев на торс Майского, я увидела уже почти незаметный след от ожога. Странно, вчера в бане я его словно и не видела. Ну да, Дашка, тебе не до него ж было… Вот и не приглядывалась. Лев, проследив за моим взглядом, невольно прикрыл рукой живот.

Папа так и сидел, уставившись в телевизор, и нашего появление вроде как и не заметил. Зато Майский сразу же заметил, что я уже собралась.

— О, ты уже переоделась, — сказал он. Приглядевшись и, по всей видимости, узнав мой наряд, с улыбкой произнес: — Тебе очень идёт это платье.

Папа тут же обернулся и добавил:

— Особенно цвет.

— Согласен, особенно цвет, — поддакнул Майский, зачем-то мне подмигнул и пошёл к моей комнате. — Я быстро, — бросил он, заходя в спальню. Я же присела на стул рядом с папой.

Как только за писателем закрылась дверь, отец придвинулся ко мне и тихо, чтобы Майский случайно не услышал, сказал:

— Даш, я вот за вами не первый день наблюдаю и все никак не могу понять… Лев к тебе и так и эдак, а ты какая-то холодная по отношению к нему и почему-то недовольная… — он сделал паузу и осторожно спросил: — Он тебя чем-то обидел?

Посвящать родителей в свою жизнь мне по-прежнему не хотелось. Я, признаться, ещё с детства никогда и ничего плохого про друзей и знакомых им не рассказывала. Потому как родители, априори, начнут не любить того, кто меня обидел, а я, возможно, ещё могу помириться с этим человеком… Возможно! А возможно, и нет.

Да и просто зачем волновать родных? Это не самое страшное, что может случиться… Поэтому сейчас я попыталась мило улыбнуться и, взяв отца за руку, ответила:

— Тебе показалось. Все нормально.

— Точно?

— Точно, пап. У всех бывают разногласия, небольшие ссоры.

— Милые бранятся — только тешатся?

— Именно, — опять улыбнулась я.

Отец улыбнулся в ответ.

Вскоре Лев вышел из комнаты, тоже переодетый в ту одежду, в которой приехал. И мы направились к выходу.

Папа пошёл провожать нас до машины. Мы с ним расцеловались, а потом папа на прощанье пожал руку Майского и, похлопывая его по плечу, сказал:

— Ну что, Лев Михалыч, рад был познакомиться. Спасибо тебе за помощь, и, надеюсь, мы ещё увидимся.

— Обязательно, Владимир Палыч, — кивнул Лев. — Мой телефон у вас есть, если что-то надо будет, звоните.

Услышав это, я фыркнула. Вот как, Дашка, они и телефонами уже успели обменяться… Ну, Майский…

Мы сели в автомобиль и покатили по пустой деревенской улице. Выехав на соседнюю, заехали на работу к маме, чтобы и с ней попрощаться. И прощание моей мамули со Львом тоже было очень тёплым — она даже чмокнула его в щеку. Но я уже ничему не удивлялась.

Отъезжая от здания почты, Лев обернулся на мою маму, которая тоже вышла нас проводить и сейчас махала нам вслед рукой, и заявил мне с улыбкой:

— У тебя замечательные родители, понимающие, любящие, добрые… Похожи чем-то на моих… — он повернулся ко мне. — Надо будет обязательно приехать к ним сюда ещё раз.

— Как хочешь, — ответила я. Лев нахмурился:

— Что значит — как хочешь?

— То и значит, — хмыкнув, ответила я. — К себе ты их расположил, телефонами с ними обменялся. И в гости можешь приехать без меня.

— Ты ревнуешь, что ли? — усмехнулся он. — Вот только кого? Меня или родителей?

— Чушь не неси, — ответила я, отворачиваясь к окну.

Я слышала, как Майский ещё раз усмехнулся, а потом, прибавив немного газа, потянулся рукой и включил в машине музыку. По первым нотам я узнала исполнителей, чью песню, правда другую, сегодня напевала, готовя в столовой салат.

— Как выяснилось, нам нравится одна и та же группа, — сказал Лев ласково, делая звук чуть громче. — Этот трек у них очень красивый. Тебе нравится?