Я буду ждать тебя (СИ)

— Я сейчас в шаге от того, чтобы набить твою морду, превратив в кровавое месиво, — честно говорю, от чего мерзавец смеется, запрокинув голову назад.

— Это так-то ты обращаешься с будущим тестем, да? — делает обиженное лицо, как маленький ребенок, у которого украли конфетку прямо на детской площадке.

— Ты мне не тесть, — указываю на него пальцев, — и никогда им не будешь. Я расстаюсь с Кристиной, — категорично, даже немного повысив голос. Вдруг он глуховат стал на одно ухо? — Нам оказалось не по пути с твоей дочерью.

— Вот значит как, да? — молча, киваю, снова намереваясь выйти из палаты. Мне осточертело тут находиться. Стены больницы давят на меня, а все эти запахи вызывают неприятные ощущения. — Ты же раньше на амбразуру готов был прыгнуть ради нее, а сейчас даешь заднюю. Довел Кристину до такого состояния и уходишь, да? Этого никогда не будет! Мы все выйдем отсюда как большая и дружная семья, Артур. Перед журналистами вы покажитесь, как жених и невеста, чтобы весь мир об этом узнал. Иначе твоя милая Видана точно не спасется из автомобильной аварии. В прошлый раз же промахнулись.

Все происходит как в замедленной съемке и как будто бы со стороны. Вот я вроде как стою на месте, прожигая убийственным взглядом Князева-старшего, а уже в другое мгновение наношу ему точный удар в лицо, пустив кровь с первого раза. Потом еще один и еще. Просто не разбираю, не понимаю, что именно творю. Даже не чувствую боли в правом боку и животе, являющихся ответкой Андрея Борисовича. Лишь только когда кто-то хватает меня сзади за руку и крепко удерживает, прихожу в себя и оглядываюсь вокруг.

Мы с мерзавцем устроили драку прямо в больнице, покалечили друг друга знатно, кричали так сильно, что к нам медбратья прибежали и оттащили друг от друга. Вот теперь ощущаю удары Князева на себе. Он смог и мне вред причинить. Хотя я поступил гораздо хуже. Не меня же сейчас кладут на кровать, чтобы осмотреть повреждения. Знатно отделал ублюдка. Ну и поделом ему. Не будет шантажировать и угрожать.

— Что тут происходит? — уфф, вот только верещаний Вероники Юрьевной для полного счастья и не хватало. Сидела бы себе на месте и ждала появление мужа. Нет, ей приспичило тут появиться, расширив от ужаса глаза и приложив ладони к лицу. — Андрей? — подбегает к мужу, взяв его руку, словно бы он умирает, и она его больше никогда не увидит.

Как же тошно от их показушных чувств. От презрения к ним есть желание плюнуть на землю, показав им, что они жалкие и никчемные людишки. Да все вокруг знают про измены Князева, про его моделек в номерах отелей, про скандалы, связанные с деньгами, которые хотят получить его пассии. Но ведь он политик, богатый человек, а значит все ему с рук сходит, на все глаза закрывают. Даже собственная жена показывает себя такой милой с ним и влюбленной при всем честном народе, как будто они идеальная пара из какого-нибудь черно-белого фильма, где приторной сладостью так и веет за версту. Все эти поцелуи, объятья, постоянное присутствие на приемах — вызывает умиление лишь у тех, кто не пользуется Интернетом и не знает, обо всяких интрижках мужа и путешествиях жены.

— Молодой человек, может, потрудитесь рассказать, что здесь произошло?

Снова эта медсестра, что была вначале так неприветлива ко мне на входе. Появилась, как черт из табакерки. Насупленный вид, сведенные вместе брови, сжатые в тонкую линию губы. Она словно бы владелицей клиники себя возомнила. По крайней мере, так внешне кажется. Голову же вверх задрала, как будто перед ней какие-то холопы находятся. Еще и требует немедленного ответа. Я же не собираюсь ничего ей говорить. Вместо этого беру со столика ватный тампон и прикладываю к разбитой губе. Ох, немного щиплет, но это терпимо. Главное, небольшое кровотечение остановить. А вот живот и бок стояло бы осмотреть, но где-нибудь подальше от Князевых.

— Подумай, — кряхтит сзади Андрей Борисович, явно принявший сидячее положение, так как шорох какой-то производит, — над моими словами, Парфенов. Ты же не хочешь стать причиной ее конца, — вновь шантажирует, давит на слабое место.

Он словно злодей вытащил криптонит и пытается им меня сломить, сделать своей марионеткой. Да только ничего у него не получится. Я не стану плясать под его дудку, не дам дергать себя за веревочки. Пусть катится ко всем чертям с угрозами, шантажом и знаниями про ублюдка из прошлого Виданы. Никто и никогда боль ей впредь не причинит. Я не позволю обижать мою девочку. Ариэль не окажется во власти мудаков, посмевших руку на нее поднять. Сегодня же вылечу первым же рейсом в Ирландию, заберу маленькую и больше не отпущу. Ни под каким предлогом.