Я бы сказала, что люблю...

23.00. Оперативники возвращаются в штаб и получают инструкцию разойтись по комнатам и ложиться спать.

23.40. Тина Уолтерс сообщила, что директриса Морган заперлась в кабинете с Объектом.

01.19. Оперативнику удалось вычистить пыль и мусор из головы.

02.30. Большинство второкурсниц прекратили подготовку к завтрашнему экзамену по СТРАМу и пошли спать.

04.00. Оперативник заснуть не мог. Оперативник отдает себе отчет, что при самом оптимистичном сценарии Объект получит стакан «модифицирующего память» чая, отправится спать и проснется без единого воспоминания о вчерашнем дне. О худшем сценарии Оперативник старался не думать.

В семь утра терпение мое лопнуло, и я постучалось в кабинет мамы. Я думала, что готова ко всему — что после денька, выпавшего накануне, меня уже не застать врасплох.

Я ошибалась.

— Привет, — сказал Джош.

— Что… А… Как… — Похоже, он засомневался в том, что я гений, как ему рассказали. Но я ничего не могла поделать, настолько его появление оказалось неожиданным. По моим расчетам он давно должен был уйти. Мы никак не должны были столкнуться в дверях маминого кабинета и стоять там, неловко застыв. Две половинки моей жизни ни при каких обстоятельствах не должны были сталкиваться.

— Ты здесь всю ночь пробыл? — спросила я, когда наконец обрела способность связно мыслить.

Глаза красные и уставшие, но по его виду не скажешь, что ему смертельно хочется спать. Скажу больше, у него был вид человека, который вообще больше никогда не заснет.

Он потер глаза.

— Да, я позвонил маме и сказал, что останусь у Дилана. Они… они ничего не знают о… В общем, они не возражали.

— Ну, конечно, они же не проверяют, откуда сделан звонок.

Я, в принципе, не шутила, но тот, «старый Джош» непременно бы рассмеялся или расплылся в сводящей с ума улыбке. «Новый Джош» просто стоял и смотрел на меня.

— Ками, — позвала мама из кабинета, и ее голос отчетливо прозвенел в еще пустом Историческом зале. — Входи, пожалуйста.

Я шагнула внутрь, задев Джоша. Увы, момент этот был слишком краток.

— Я… — Джош кивнул в сторону скамеечки у лестницы, — твоя мама и тот мужик сказали, что мне можно подождать.

Но мне не хотелось, чтобы он ждал меня. Если он дождется, мне придется смотреть ему в глаза. Придется объясняться с ним на языке, которого даже я не знаю. Лучше пусть уйдет, не оборачиваясь. Но сказать ему об этом я не успела — мама снова позвала меня:

— Камерон, входи же! — И я поняла, что времени у меня уже не осталось.

Она не обняла и не поцеловала меня, что было довольно странно. Не то чтобы совсем неожиданно, но это придавало сцене какую-то незаконченность. Как будто я все еще стою у двери, а она вот-вот спросит меня: «Ну, как уроки сегодня?», а потом я пройду к дивану и спрошу, что у нас на ужин. Я огляделась. В углу примостился мистер Соломон.

— Хорошо спалось? — спросил он.

— Не очень. — Не ложь.

— Я рада, что Джош к нам пришел, — сказала мама. — Он мне показался милым. — Так и есть. — Приятно было наконец познакомиться с ним.

— Да, я… — И тут я поняла: что-то не так. — Погоди-ка!

Мама улыбнулась мистеру Соломону, и он — можете себе представить? — улыбнулся ей в ответ. Во весь рот! (Мне даже в тот момент показалось, что он очень даже ничего. Но всего на секунду-другую.)

— Дорогая, ты, конечно, хороша, — сказала мама, видя что я ничего не понимаю, — но отдай и нам должное. Господи боже мой! Я рухнула на диван.

— Как…

Закончить этот вопрос можно было разными способами: как давно они узнали? как далеко они бы дали мне зайти? как они вообще узнали?

— Ты была так занята, — сказала мама. Она села на кожаное кресло напротив меня и положила ногу на ногу.

— То есть ты даже не задумалась, как мы выследили тебя вчера вечером? — поинтересовался мистер Соломон.

Нет, я не задумывалась. Все случилось слишком быстро, а в последующие часы я все еще плыла на тех эмоциях. Я чувствовала себя идиоткой — полнейшей, пойманной за руку дурой, таскающей конфеты из вазочки.

— Ками, у нас ведь не обычная школа. То, что ты сделала, безрассудно и легкомысленно. Если бы ты повела себя так на задании, ты поставила бы под угрозу чьи-то жизни и сорвала операцию. Надеюсь, это ты понимаешь?

— Да, мэм.

— Ну а в целом, по мнению такого крупного специалиста, — она глянула на мистера Соломона, а тот кивнул, — это было впечатляюще.

— Правда? — Я переводила взгляд с одного на другого и каждую секунду ждала, что вот-вот откроется люк, и я загремлю в темницу. — Так у меня не будет… неприятностей?

Мама склонила голову и ответила тщательно взвешивая слова:

— Скажем так, у тебя была самая обширная практика по секретным операциям, какая только возможна в этих стенах.

— О! — только и выдавила я.

— Но, Ками, — мама наклонилась ближе, почему ты не пришла с этим ко мне?

В ее голосе звучала обида. И для меня это было хуже всякой пытки.

— Не знаю. — Не плачь. Не плачь. Не плачь. — Я просто… — Но было уже поздно: голос сорвался. — Я не хотела, чтобы тебе было стыдно за меня.