Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения

Будут внукам завещаны наши домавместе с бюстами наших ученых,и карнизов кирпичных слепая кайма,и автобусов наших тоска-кутерьма,и простор санузлов совмещенных.Будут правнукам вверены те города,где Утесов нес музыку в массы,где так вяло порою сочилась водаи, как лес, зеленели сберкассы.Что им скажет вот этот (ученый монах?),сей первопечатник московский?И еще в нарочито широких штанахбеспардонный поэт Маяковский?

Что им скажет Казанки сушайший песоквкупе с Курского Черною Грязью,и поэзия мемориальных досок,присягающая безобразьютех писателей или ученых коллег,тех конструкторов разных воздушных телег,геликоптеров и вертолетов,что в Эдем вознеслись, отработав?Не довольно ли этой пустой болтовни?Утомленье. Томленье. Опала.Мне не хочется верить, что меркнут огни,если сила себя исчерпала.Вот XVII век и его терема.Поколения меркнущий разум.

Будут внукам завещаны наши домавместе с форточкой и унитазом.Будут правнукам вверены наши дома.Словом – ныне и присно, вовекибудет осень – не осень, зима – не зима:громоздить свои льдистые ЖЭКи!Припадет этот Мир Без Особых Примети к твоим деликатным ланитам, –вечность скуки, которой названия нет,до скончанья и ад инфинитум!

«Мне часто снится книжный магазин…»

Мне часто снится книжный магазин,тугих обложек пестрые обновы,

и на стеллажах – Стерн и Карамзин,и даже мемуары Казановы –…На улице какой-то боковой,вдали от шума, похоти и страсти,в какой-то ну совсем не деловой,полузабытой гражданами части.Мне кажется, я в нем уже бывал,а если нет, то как могло случиться,что я запомнил ласковый оваллица светловолосой продавщицы?Витрины там как тусклая слюда,а книги хороши невыразимо,и я хочу туда, но вот беда! –на свете нет такого магазина.

Не целовал я этих серых глаз,и к туфелькам не ластился осотом;я полз, как одичалый верхолаз,по разным геральдическим высотам.Качались клювы в темном серебре,и облако над башнями качалось,и расточалась  ночь – и на зарепривычная история кончалась:на миг – приостанавливался миг,и съеживался сребротканный полог,и тысячи – уже ненужных – книглетели в печку со скрипучих полок.

ВРЕМЕНА