Я, дракон

Не получив от меня помощи, он покусал губы и выпалил:

— Скажи, ты знаешь, что это такое?!

— Каменная Скрижаль, — невозмутимо ответил я. Поразмыслил и стал нарезать морковку кружочками.

— Она целая! — выдохнул Вехрем. — С хвостом! И двумя крыльями.

— Скрижаль? Ну да. Камень — не дерево. Не горит и не рассыхается.

— Я видел Каменную Скрижаль, — в оцепенении повторял Вехрем, не слыша моих слов. — Поверить не могу. Я думал, это сказка, легенда; я и мечтать не мог, что когда-нибудь буду стоять перед ней и читать утерянные строки!

Нож в моей руке дрогнул, едва не порезав палец.

Парень был не просто не беден — он был очень, очень богат и не менее знатен.

Лишь знати позволено учить детей драконьим рунам, и далеко не все из них могут или хотят платить учителям те деньги, в которые обходится эта привилегия. Вопреки тому, что говорят в простонародье, крылатые среди богачей или знати попадаются не так уж редко, но из них лишь единицы отправляются на Драконью гору. Обладателю большого состояния нетрудно устроить себе жизнь по собственному вкусу, даже если с людьми не слишком ладишь.

Я отвернулся к ведру, аккуратно налил немного воды в котелок и подвесил над огнем.

* * *

Насколько проще все было бы, думал Вехрем, если бы я не заметил рисунок. Постоял бы немного на краю, постарался бы выкинуть из головы этого странного человека и шагнул вперед. И теперь либо парил бы в потоках ветра, наслаждаясь свободой, либо лежал бы внизу мешком костей.

Вкусный запах щекотал ноздри. Человек, назвавшийся Ярром, принес из своей пещеры небольшой полотняный мешок, всыпал в котелок изрядную порцию чечевицы, добавил каких-то трав. Вехрем отстраненно подумал, что уже больше луны не ел по-человечески. Последний трактир он миновал незадолго до предгорий и с тех пор перебивался сухарями и иногда подстреленными зайцами — которых кое-как поджаривал, или, скорее, обугливал. Однажды набрел на полянку с лесной малиной, полакомился. Соль умудрился забыть на первом же привале. Что делать, не учили царского племянника заботиться о себе в длительных походах. Да и вообще, вкусную еду человеку его положения пристало скорее ценить, чем готовить. Спасибо, хоть охота входила в число необходимых занятий, а то, если бы охотился он так, как готовил, давно умер бы от голода, не добравшись до живой двери.

Столько времени, столько усилий, столько жертв… Неужели он остановится из-за каких-то трех слов? Нет, отвечал он себе, не остановлюсь, но и не пренебрегу. Наставники учили, что в древнем языке драконов нет лишних слов. В отличие от людей, они никогда не произнесут ни единого звука, не напишут ни единой буквы ради красоты слога. Каждое слово имело значение для понимания смысла всего послания. Горы книг были написаны о Горелой Скрижали, каждое драконье слово разобрано на части и вновь сложено — и теперь он, Вехрем, знает еще три слова, и нет никого, чтобы помочь ему разобраться.

Никого?

* * *

— Голоден? — спросил я.

Парень встрепенулся.

— Немного…

Я протянул ему ложку. Он, помедлив, взял и подождал, пока я первым зачерпну густой душистой похлебки.

— Как долго ты живешь здесь?

Я не ожидал, что он станет спрашивать именно сейчас и именно об этом. Подул на горячее варево в ложке, вдыхая мясной запах. Затем посмотрел парню в глаза и честно ответил:

— Всю жизнь.

Он приподнял брови, ожидая объяснений, но я молчал, и ему пришлось снова спрашивать.

— Ты пришел сюда ребенком?

— Я здесь родился.

Он помолчал, осмысливая услышанное, а я тем временем, наконец, отправил содержимое ложки себе в рот.

— А где твои родители? — последовал вопрос.

— Обрели крылья.

Он подскочил на месте:

— Так это правда! Ты сам это видел?

— Да.

Я не стал спрашивать его, зачем он шел сюда, если сомневался в написанном. Все они сомневаются. А идут сюда те, кому, как сказано в Скрижали, нет места среди людей. Сомнительный шанс на счастье лучше, чем никакого.

— Я хотел бы задержаться здесь на несколько дней, — сказал парень, стараясь взять непринужденный тон.

Я кивнул:

— Выбирай любую пещеру.

— Спасибо тебе. Послушай… у меня нет запасов еды, ведь я не рассчитывал здесь задержаться. Но я могу заплатить тебе за гостеприимство, — пальцы Вехрема коснулись ножен меча, обвели один камень, другой… Я полюбовался тусклыми отблесками — прекрасная огранка! — и ответил:

— В этом нет нужды. Будь моим гостем.

* * *

Ярр дал ему простой светильник: грубое глиняное блюдце с плавающим в жире фитилем. Жир неприятно чадил.

Выбранная Вехремом пещера была около десятка шагов в глубину и немного меньше в ширину: вполне достаточно для ночлега. Он прошелся вдоль стен, поставил блюдце на ровный уступ на высоте груди, и, заметив в этом месте черное пятно, провел по стене пальцем. Камень показался жирным на ощупь, а на пальце остался черный налет. Интересно, кто жил здесь до него?