Я, Дрейфус

Ребекку трясло — ответственность за случившееся легла на нее тяжким бременем. Она понимала, что сломала его, одним-единственным словом добилась того прорыва, который не случился за месяцы лечения. Она села, осторожно потерла оцарапанную щеку. В гостиной стояла тишина. Вспышка Джеймса, похоже, не произвела никакого впечатления. Она прикрыла глаза и снова услышала его крики, и хотя Джеймсу уже вкололи успокоительное и он затих, эти крики все еще звенели у нее в ушах. Она думала о том, помог ли ему укол забыть имя Дрейфуса или же Джеймс проснется с ним на пересохших губах. И тут кто-то довольно грубо тронул ее за плечо. Она подняла голову и увидела незнакомую медсестру.

— Вас вызывают, — сказала женщина сурово, и Ребекка поняла, что ее будут ругать.

Заведующая ждала ее. Она сразу перешла к делу.

— Мы полагаем, вам не следует больше навещать мистера Тернкасла. Очевидно, что вы его тревожите. Кто знает, какой вред вы ему причинили.

Ребекка разозлилась. Эту женщину нисколько не интересовало, из-за чего Джеймс вдруг начал вопить. Она просто хотела избавиться от той, из-за кого это случилось. Но Ребекка уселась на стул, всем своим видом давая понять, что уходить не намерена.

— А вы не хотите узнать, что послужило поводом? — спросила она.

— Я знаю только, что ваши посещения его тревожат, — сказала заведующая, — и мне этого достаточно. А теперь я попрошу вас уйти.

— Вы правы, — сказала Ребекка. — Я действительно растревожила Джеймса. Но я думаю, что это привело к важному прорыву. Я хочу поговорить с его врачом.

Заведующая окинула ее презрительным взглядом.

— Увы, это невозможно, — сказала она. — Вы ему даже не родственница. Несколько недель вас пускали сюда беспрепятственно. Мы предоставили вам свободу действий. Теперь этому конец. Вас сюда больше не пустят.

— Я не уйду, пока не поговорю с врачом, — заявила Ребекка, закинула ногу на ногу и уселась поудобнее.

Некоторое время обе молчали. Ребекка достала из портфеля ручку и блокнот и начала писать. Писала она что-то несущественное, но заведующая поняла: Ребекка уходить не намерена. Молчание так и длилось, но когда Ребекка открыла новую страницу блокнота, заведующая поняла, что пора что-то предпринять. Она позвонила по телефону и попросила пригласить доктора Филда к ней в кабинет. Положив трубку на рычаг, она сказала:

— Должна отметить, что это противоречит всем нашим правилам.

Ребекка не стала отвечать. Смысла сыпать соль на раны не было.

Заведующая подошла к двери кабинета. Она явно намеревалась сначала переговорить с доктором Филдом. Поэтому она вышла навстречу ему в коридор.

— Это та самая мисс Моррис, — сказала она, — которая довела до срыва Джеймса Тернкасла. Она настаивает на встрече с вами. Иначе отказывается уходить.

— Я с ней разберусь, — жестко ответил доктор Филд.

Он не испытывал никакого желания обсуждать своего пациента с женщиной, из-за которой поднялся такой шум. Он ей выскажет ей все, что думает. Поэтому он решительно направился в кабинет, а заведующая не без облегчения удалилась в кухню для персонала, где собиралась запить свое поражение чашкой чая.

— Чего вы хотите? — сказал доктор Филд, войдя в кабинет.

— Как там Джеймс? — спросила Ребекка. Сначала — о главном, решила она.

— Нисколько не лучше из-за вашего вмешательства, — ответил он.

— Я поражена, — сказала Ребекка. — Вы же его врач. Неужели вас нисколько не интересует, из-за чего он сорвался? Не кажется ли вам, что эта информация может помочь в лечении Джеймса?

— Мадам, — ответил доктор Филд сдержанно, — лечение Джеймса я провожу, основываясь исключительно на том, что узнаю от самого Джеймса. Все, что говорят посторонние, для меня значения не имеет.

Ребекка встала.

— Имеет значение или нет, доктор Филд, — сказала она, — я намерена вам это сообщить. Сегодня я растревожила его тем, что упомянула имя, которое, возможно, и есть источник его депрессии. Я просто сочла, что вам нужно это знать.

Ребекке иногда, если это требовалось для защиты, приходилось консультироваться с психиатрами. И она часто приходила к выводу, что толку от них мало. Они держались так, будто им все известно и они никогда не ошибаются. А когда в чем-то сомневались, начинали сыпать малопонятными терминами, чего она и ожидала теперь от доктора Филда.

— Вам известно, что такое трансфер? — спросил он язвительно.

Ребекка его вопрос проигнорировала, а в ответ задала свой:

— Вам известно, что стоит за именем Дрейфус?

Он растерялся. Разумеется, это имя он слышал, но явно никак не связывал его со своим пациентом, и Ребекке оставалось только удивляться тому, чем же он занимался все двенадцать месяцев, которые Джеймс провел в больнице. Она собрала все свои бумаги.

— Запомните это имя, доктор Филд, — сказала она презрительно. — Именно оно вызвало у Джеймса такую бурную реакцию. Запомните его. Возможно, пригодится.

И вышла из кабинета до того, как он успел дать волю гневу. А он взбесился не на шутку. Эта женщина имела наглость объяснять, как ему выполнять свою работу. Но он был зол и на себя — за мелкий, но прокол, показавший его некомпетентность.