Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими

В тот день у меня гостит матушка, а старая карга не позволяет ей переночевать. Поздно вечером свекровь находит на кухне любовный роман, в котором мне осталось прочитать всего несколько страниц, и бросает его в печь. Она поступает так каждый раз, когда обнаруживает мои книги или журналы, но именно теперь это окончательно выводит меня из себя.

Чарли хохочет, услышав шутку про яд, а потом говорит:

– Окажись под рукой, сейчас бы отсыпал ей чуток.

Не говоря ни слова, я тянусь к кухонной полке, где обычно хранятся чистящие порошки, выуживаю оттуда небольшую склянку и ставлю ее на стол. Чарли замолкает на секунду.

– Ты всерьез решила, что я могу отравить мать? – спрашивает он, растягивая слова, будто пробуя их на вкус.

– Это могу сделать я. Пойдем спать, дорогой, – отвечаю я как можно тише.

На лице Чарли написано так много всего, но мне остается только догадываться о его истинных чувствах. Знаю одно: хорошо, если человек смеется. Если же он плачет, то случилось нечто дурное. Остальные чувства мне не удается распознать при взгляде на собеседника, ведь даже улыбку можно прочитать по-разному. Я стараюсь говорить осторожно, но Чарли все равно в тот вечер не произносит ни слова и не притрагивается к ужину.

Однако вскоре все налаживается само собой. У нас рождается чудесная девочка, которую Чарли предлагает назвать Мелвиной. Его мать на некоторое время затихает и больше не делает мне замечаний. Она лучше знает, как воспитывать детей, поэтому полностью берет это на себя. Всякий раз, увидев ребенка на руках у бабушки, мой муж устраивает скандал, но мне непонятно, что в этом плохого. Конечно, я кормлю и укачиваю девочку, когда нужно, но не испытываю потребности постоянно видеть ее. Малышка вечно требует внимания: то ей нужно поменять пеленки, то она проголодалась. Все это отнимает уйму времени, а его можно провести с куда большей пользой. Лишь иногда, урывками, закрывшись в комнате и сказавшись больной, я умудряюсь пару часиков почитать, лежа в кровати, и хотя бы ненадолго погрузиться в счастливую и интересную жизнь.

Есть еще кое-что, примиряющее меня с действительностью: бары, сигареты и алкоголь. В этом нет зависимости, ведь я не стремлюсь выпить, чтобы опьянеть. Просто мне нравится то ощущение, когда заходишь в бар, садишься за стойку и делаешь первую затяжку. За вечер я выкурю целую пачку «Лаки Страйк», приговорю несколько порций виски, а потом отправлюсь с первым встречным в дешевый мотель.

– Как тебя зовут, дорогая? – обычно новый знакомый спрашивает об этом лишь на пороге мотеля.

– Нэнни. Мой муж – моряк, а мне не нравится проводить ночи в одиночестве, – хохочу я, и он начинает смеяться в ответ.

Иногда я жена страховщика или трактирщика, дочь богача или бедная сирота. Каждый раз я проживаю новую жизнь, ровно такую, как в последнем прочитанном романе. Я будто становлюсь героиней той истории, которую узнала. Словно это она проводит ночь с незнакомцем. Фантазии мне нравятся куда больше тех убогих ласк, на какие способны мужчины в Алабаме. Чарли развлекается точно так же, поэтому я не чувствую за собой вины. Мы с ним воссоединяемся лишь на пару дней в неделю. В остальное же время он где-то пропадает, а мне предлагается коротать вечера с дочерью и свекровью, которая вечно твердит, что я недостойна такого мужчины, как ее Чарли. Потому-то я и начинаю ходить в бары. Здесь я ровня любому из посетителей.

Через несколько месяцев после рождения Мелвины я опять беременею, а потом снова и снова. Узнав о четвертой беременности, я умоляю Чарли разрешить мне сделать аборт, но тот запрещает даже думать об этом, и вскоре на свет появляется Флорин. Перед родами я прошу врача сделать так, чтобы у меня больше не было детей. Он начинает меня отговаривать, но я напоминаю ему о трех девочках, которые у меня уже есть, и о четвертой, которая должна вот-вот родиться.

Чарли не интересуется детьми. Ему доставляет удовольствие проводить время только с Мелвиной, а к остальным он совершенно равнодушен. Так кому они вообще нужны? Уж точно не мне. Муж заявляется все реже. Иногда он не появляется неделями, а когда возвращается, в доме несколько дней подряд не стихают скандалы. Он должен содержать семью, но вместо этого я с дочками вынуждена жить под одним кровом с его матерью и сидеть у нее на шее.

– Ведь я не хотела этих детей. Это ты заставлял меня рожать, а теперь воспитывать их приходится мне одной. Ты даже не обеспечиваешь нас, – без конца повторяю я.

– Побойся бога, ты же женщина! – кричит он.