«Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая

Незадолго до зимних бурь к причалу возле усадьбы «Вересковая пустошь» подошел невиданный прежде корабль. Харальд ярл вышел на берег посмотреть на диковину. По сходням уже спускались Браги, сын Бодди, и Гримольв, сын Гранмара, и ярл принял их с распростертыми объятьями. Он спросил гостей о новостях, и Браги поведал, что говорят люди. Не стал он скрывать и слухов о том, будто Асмунд конунг желает посвататься к Геруте. Харальд ярл помрачнел, но промолчал, а только пожелал осмотреть новое судно Гримольва.

Это был один из тех новых кораблей, какие тогда только начали строить корабельные мастера в Вестфольде и Рогаланде, в Согне и Трандхейме. Весел у него было больше, кормило – свободнее, мачта – крепче, киль – острее и длиннее. Парус этого корабля был широкий, сделан из шерсти, имел четыре угла, но выглядел более косым, чем делали прежде. Харальд ярл бережно и любовно провел рукой по узким и гибким планкам обшивки, блестящим, влажным и скользким, как рыбья чешуя. Хотя осадка у судна была небольшая, оно могло ходить и против ветра и на большой волне, приставать к берегу на мелководье и подниматься вверх по реке. На носу корабля, где мастера ставили резные изображения зверей или птиц, стояла зачехленная парусиной деревянная голова ворона117.

Положив руку на темя птицы, Харальд ярл с печалью произнес:

– Были бы у меня два или три таких корабля, я бы ходил с ними каждое лето в Западное море. Но Харальд конунг хочет воевать на востоке, а не на западе. Если он не передумает, у данов еще не скоро появятся такие корабли.

– Не тужи об этом, господин, – ободрил его Гримольв. – Скоро ты станешь зятем конунга, и будет у тебя таких кораблей, сколько душе угодно.

LX

Харальд ярл позвал своих гостей к столу и скоро заметил, что между ними нет особой приязни. Браги был оживлен и красноречив, но говорил больше с хозяином, а словоохотливый Гримольв нарочито молчал и тяготился общей беседой. Когда Браги вышел по нужде, сын Хельги спросил у Гримольва, что за плуг провел борозду между ними. Гримольв тяжело вздохнул, а затем признался:

– Прости меня, ярл, ибо нехорошо так говорить о своем спутнике. Только сил у меня больше нет слушать этого малого. Пусть у него язык без костей, что порой и с умным мужем бывает, но этот Браги совсем чудно говорит, а то и просто несет околесину. Вот давеча, как вышли в море, так он мне и сказал, что «опьянен» его дыханием, а ведь накануне даже не бражничал с нами. Велел я поднять парус, а он опять взялся за свое: стал меня уверять, что ладья «летит, как стрела», будто она птица какая. Э, думаю, с головой у него неладно, держусь от него подальше, а он, видя такое дело, подошел ко мне и спросил, чем я «обуреваем». Да что я, ветер что ли, чтобы вызывать бурю?! Не можешь ли ты оказать мне услугу, принять его в своем доме, пока я поезжу и посмотрю какие товары у вас в цене?

Харальд ярл, мысли которого были заняты другим делом, не мог не посмеяться над словами купца, но обещал ему позаботиться о Браги, пока тот будет в отъезде. Утром Гримольв поехал со своим добром по владениям Харальда ярла, а Браги охотно остался в усадьбе «Вересковая пустошь». И хотя хозяин и гость беседовали о разных вещах, всякий раз речь у них заходила о Харальде конунге и его сестре. Под конец ярл перестал таиться и спросил Браги, не думает ли он, что конунг, и вправду, решил выдать Геруту замуж за правителя Нордлёнда. Тот ему отвечал, что, хотя Харальд Боевой Зуб возомнил себя выше всех людей, даже он вряд ли нарушит слово отца, данное при свидетелях.

– Чтобы исполнилось это обещание, – говорит Харальд ярл, – я должен к лету сразить еще одного конунга. Но сойтись с вождем в сражении или вызвать его на поединок – дело ненадежное. В битве он храним стеной щитов, и редкий конунг по своей воле станет биться с ярлом. Поэтому придется мне, видно, ехать в Вестфольд и бродить, как мой дед, задирая знатных мужей и предлагая им честный бой. Ибо что-то мне говорит, что Харальд конунг призовет меня в начале лета в свое войско и направит в такое место, где не отыщешь правителя края.

– Встретить конунга в Вестфольде, – подтверждает Браги, – все равно, что наткнуться на кабана в дубраве. К зиме они там сбиваются, как пчелы в улье. Одни следят за торговлей и обмениваются новостями, другие – заключают союзы и договариваются о походах. А также предаются отдыху, попивают заморские вина и тешатся с красивыми рабынями. Но поединки, кроме судебных, там запрещены. Поэтому не уповай на то, что конунг вызовет тебя на поединок, или, вызванный тобой, не выставит опытного бойца118. Так делу не поможешь. Но, мне сдается, есть среди них один конунг, что примет вызов и не будет искать замены.