Я - грозный любовник. История Сида и Алисы

– И так ясно, что мы созданы друг для друга. Это действительно так. Может, я эгоист, наглец, сумасшедший. А она такая красивая, с черным лаком на ноготках! И тоже с сумасшедшинкой.

– Так какого хрена ты бомбардировал ее письмами? Она из-за тебя умирает. Это все говорят.

– Мальро, никто ни из-за кого не умирает. Тем более из-за писем. Она это сделала, потому что так захотела – может быть, чтобы спровоцировать меня, или оттого, что возненавидела жизнь, или от одиночества. Ей не хватало взаимопонимания. Она ведь смелая. Ты только подумай, на что она решилась! Пойду к ней, и все тут! Не сомневаюсь, что стоит ей меня увидеть, как к ней вернется сознание. Сяду с ней рядышком, она откроет глаза – и я стану первым, кого она увидит, когда возродится к новой жизни. Когда я ее поцелую, она меня узнает.

– Совсем ты обалдел, чувак.

– Она пробудится, вот увидишь.

– Как по волшебству?

– Да. Наверно. Если она не проснется, я поцелую ее в губы тысячу раз и разбужу ее. Но бьюсь об заклад, что хватит и одного поцелуя – в самое сладкое местечко.

– В киску?

– Может быть.

– Фигня все это! Ты как мультяшный герой, целующий мертвую красавицу. А потом скажешь, что у меня не все дома.

– Не мертвая она, а спящая.

– А хрен разница.

– Ни о каком мультике я и не думал. Речь об Алисе, пойми.

Мы беседовали как двое добрых друзей. Лежали, расслабившись, пялились в потолок и курили. Товарищеский союз. Брата у него не было, у меня тоже. Сестра моя дальше своего носа ничего не замечала, а его сестра – совсем еще соплячка. Будь она побольше, я бы давно ее отымел. Долго ли умеючи!

Зазвонил звонок.

Мальро встал и пошел открывать. Впервые в жизни я пожалел, что не родился женщиной.

Это оказался Масиел. Весь в поту. Вошел и поздоровался со мной. Уселся на пол, провел рукой по лбу и обратился ко мне:

– Надо кое-что тебе сказать.

Я достал из-под подушки револьвер и поднес к самому носу Масиела. Тот сделал вид, что испугался, потом рассмеялся. Он не из робкого десятка.

– Я пришел с тобой поговорить, а ты оружие на меня наставляешь. Этого даже в шутку делать нельзя.

– Не заряжен. Пули вот, – я разжал ладонь и показал.

– Класс. Он тебе пригодится. Сейчас все объясню.

Я сел на тюфяк и навострил уши.

– Давай, выкладывай, – сказал Мальро.

– Ну, выяснил что-нибудь?

– Я знаю, кто тебя избил. Вернее, знаю, где живут двое из них. Судя по описанию, ты стал их жертвой.

– Точно? – взволнованно спросил Мальро.

– Точно. Они наркоманы – морфий, кокаин и все такое. Я знаю, где двое из них живут.

– Как тебе удалось узнать?

– Ты что, чувак, забыл, где я живу и где работаю? Кто только у меня перед глазами не проходит! А наркоманов там до фига.

– Отведешь меня туда?

– Отведу. Можно прямо сегодня, если хочешь.

– Пойдем прямо сейчас.

– Ладно, пойдем.

– А где эти сволочи живут?

– Возле трущоб, где ютится беднота да потаскухи-минетчицы. Как стемнеет, туда будет легко проникнуть. Если тебя и заметят, так не узнают.

– Возьмите меня с собой, – попросил Мальро.

– Опасно это! – предупредил Масиел.

– Можешь в такую передрягу попасть, – подхватил я.

– Все равно пойду. Не отстану. Так и знайте.

27

Скоро я стану убийцей. Или меня самого убьют. В этот момент Масиел, Мальро и я шагали по темной, пустынной улице, спеша совершить преступление. Страх – это болезнь бедноты. У кого деньги и власть, тому нечего бояться.

Мы напряжены, но мысли у нас рассеянны, и нас влечет инстинкт, подобно лошади, которая тащит колымагу, набитую женщинами. Чтобы снять страх, мы покурили травки. Не я придумал курево и не я первым стал курить, но я преклоняюсь перед тем, кто это изобрел. А как еще зарядиться энергией, чтобы человек без посторонней помощи ощутил себя суперменом – или, если есть охота, погрузиться в комфортную пустоту. Перед лицом смерти лучше поменьше думать о том, что должно произойти.

И покуда мы шли по улице, я глубоко затянулся и передал цигарку Масиелу, а тот – Мальро, а он – снова мне. Квартала через три нам предстояло сесть в машину и подъехать к месту, где прольется кровь моих мучителей. Мы нарочно накурились, чтобы не думать, какая хреновая штука – жизнь. Мы вообще старались ни о чем не думать.

Наверно, уже полночь. Я не смотрел на часы, не замечал времени. Вроде было поздно, но никто не говорил, который час, вот мы и не знали. Даже когда мы ходили цеплять девочек, и то не чувствовали себя столь уверенно. Моего безумия, ненависти, гнева, унижения хватило бы на двоих. И вот мы втроем шагаем по заледенелым улицам, точно зомби, вооруженные, прибалдевшие от травки, но крутые парни, много чем интересующиеся – экологией, к примеру. Никогда мы никого не убивали – повинны только в мелких кражах и еще в кое-каких смертных грехах.

Шагали мы бок о бок – не так, когда ходили на наш остров, который прозвали Диснейлендом на реке Тьете, куда мы спускались гуськом во главе с Масиелом, ведомые мыслью, что должны сделать что-то безотлагательное. Как в кино. Точно, как в кино.