Я и мои истинные

— И только ради этого параноидального страха ты разрушила столько жизней? Боже!

На наши крики прибежали мужчины. Один из них приблизился к Тиамат, бормоча утешающие слова, а в следующую секунду упал от мощного удара в челюсть. Разъяренно зашипев, она оттолкнула любовников и обернулась ко мне. Глаза сверкали, словно расплавленное золото.

— Знаешь, почему у меня нет дочерей кроме тебя? — голос ее был обманчиво ласков. — В гареме короля хорошо следят за женской фертильностью. А я была его любимицей, музой. Его одержимостью. Каждую ночь наполняла страсть, за которую кто-то должен был платить… — вкрадчивая трель резко сорвалась на визг. — Шиасад пичкал меня дрянью для бесплодия несколько лет подряд!!

Каждое последующее слово сопровождалось ударом о металлический стол, на котором лежали останки оборотня.

— Это. Не. Паранойя! Это жизнь! И я раскрою твои глаза, заставлю тебя повзрослеть, даже если придется держать тебя взаперти целую вечность!

— Госпожа, вам лучше уйти, — вклинился Фиралис, кладя ладонь мне на плечо и оттягивая прочь от яростной Тиамат. Та медленно опустила веки и проронила севшим голосом:

— Павлин прав. Уходи. Мне нужно… да, мне нужно освежиться. А тебе, сокровище, стоит подумать над моими словами. Если ты, конечно, еще рвешься к своей «семье».

43. Глава про воровство, похищение и побег

— Простите, но я не уверен в своих силах…

— Не упрямься! В прошлый раз отлично получилось!

— Это иное.

Фиралис проявлял удивительную сноровку, сохраняя безразличность статуи и при этом умудряясь уклоняться от непрерывных попыток его раздеть. Я шумно выдохнула носом, утерла взмокший лоб. Нет, так не пойдет.

— Прости, но это наш единственный шанс сбежать. Других вариантов нет.

— И все же, — неожиданно наложник запнулся, — так поступать неправильно. Я могу сразиться за нужную вещь в честном бою, если угодно.

— Уверен, что бой будет честным? Или что он будет вообще? Пойми, меня Тиамат в любом случае не накажет, а вот тебя разгневанные самцы могут загрызть насмерть!

— Только если их будет больше десяти за один раз.

— Ну что за упрямец! Просто подыграй мне. Улыбнись, станцуй и намекни на продолжение. Надо лишь заставить ее снять браслет, хоть на минутку — и дело в шляпе! Никакого интима, обещаю… Я не брошу тебя там, Фир.

Под конец он все же сдался.

Я привела себя в порядок. Затем придирчиво осмотрела Фиралиса: на нем теперь красовалась лишь полупрозрачная тряпочка — имитация стринг — и яркая накидка, призванная спрятать мускулистую стройную фигуру от любопытных глаз. Рискованно, но иначе никак. Если хотим вернуться домой — путь один.

Надо помириться с Тиамат.

Она была у себя, отдыхала в компании пятерых пантер, знакомых мне по вчерашней вечеринке. Оборотни лежали на подушках, окружив мою мать плотным кольцом. Прижимались к ней, демонстративно играли литыми мышцами, преданно заглядывали в глаза. Мое появление нисколько не сбило их пыл.

— Извини, если не вовремя. Я пришла извиниться, — пришлось опуститься на колени, чтобы наши взгляды пересеклись.

— Неужели?

— Есть вещи, которые мне трудно понять. Но это не должно вставать между нами, особенно теперь, когда мы наконец-таки встретились.

— Продолжай, — согласилась Тиамат, наклоняя голову в бок.

— Я хочу сказать, что ты права. Нам нужно думать о будущем. И в знак признательности, готовности к уступкам, я хочу сделать тебе подарок, — Я пошевелила пальцами, и Фиралис вложил в мою вытянутую ладонь свою руку, позволяя подвести себя вплотную к Тиамат. — Знаю, это пустяк. Но он ведь интересовал тебя, верно? Этот юноша изумительно танцует и не только.

— Пол-улицы слышало ваше «не только», — хмыкнула женщина, окончательно смягчаясь. — Я думала, он тебе нравится?

— У меня дома пятеро таких, — отмахнулась я. — Плюс владыка пауков, который настолько зациклился на мне, что отказался от всех своих любовниц. Нет, сейчас мне важнее примирение.

— Значит, ты согласна с моими методами?

— Есть нюансы, с которыми трудно будет смириться… Но давай не будем обговаривать их сейчас, — все же стоило не перегибать палку с подхалимством, иначе она заподозрит подвох. — Просто позволь Фиру показать, что он придумал.

— Я почту за честь ублажить вас сегодня, — отозвался наложник, явно пытаясь добавить в голос красок и не справляясь со сложной задачей. Зато когда накидка упала на пол, слова стали неважны.

Пантеры недовольно зарычали, чувствуя конкуренцию.

— А ну молчать!

Пощечина. Еще одна. Сдув с лица тугую спираль локона, моя мать встряхнула слегка покрасневшим запястьем и кивнула:

— Пусть твоя игрушка станцует. А ты бери кого-нибудь из этих ревнивых комков шерсти. Чего добру пропадать?

— Не сейчас. Они нужны для представления, — Я загадочно улыбнулась. — Просто смотри.