Я и Мы

Я это вот что: грубо выражаясь, проверка на вшивость, а выражаясь деликатнее, все то же тестирование. Подобные процедуры производятся в некоторых американских лабораториях. Но зачем же так грубо, когда можно по-хорошему проверить условные рефлексы, попросить нарисовать картины?.. Э, нет, тут уж, извините, приходится по-спартански, дело-то идет об ответственной профессии разведчика, космонавта… Вот и моделируют чрезвычайные ситуации, которыми богата профессия. А то ведь как получается: прекрасный работник, высококвалифицированный специалист, но вот настал критический момент, угроза аварии — и растерялся и делает не то. И тут может выручить совсем неопытный парнишка, который раз-раз — и сориентируется. Вот в таких только случаях, как многие теперь думают, и проявляется подлинный тип нервной системы: сильный или слабый.

Может быть, и так, хотя категории «сильный» — «слабый» кажутся мне в применении к человеку малоуместными, слишком уж обобщающими. Не лучше ли говорить о разных типах реакции на разные ситуации? Тот, кто блестяще сработает в аварийной ситуации у пульта, может оказаться форменным нюней при аварии иного жизненного масштаба. Человек бесхарактерный, ненадежный, внушаемый, ну совершенный слабак, ликвидирует пожар, бросается в огонь, спасает людей… Нет, осторожнее насчет силы и слабости.

Американские авиационные психологи разработали недавно шкалу «внутреннего беспокойства», в которую входит целая батарея тестов, в том числе анкета с утверждениями типа:

- когда я работаю, я бываю очень напряжен;

- иногда я теряю сон от беспокойства;

- я нервничаю, когда вынужден ждать;

- я более чувствителен, чем другие,

и тому подобное, всего 50 утверждений с ответами «да», «нет», «не знаю».

Среди классных летчиков оказались и «высокобеспокойные» и «низкобеспокойные». Сравнили их. Выяснилось, что в заданиях обычного типа лучшие показатели у «высокобеспокойных», некоторые из них настоящие виртуозы. Однако в ситуациях непривычных, чрезвычайных заметно преимущество «низкобеспокойных». Правда, и среди «высокобеспокойных» есть такие, которые в самых отчаянных положениях остаются на высоте. Возникла мысль, что, кроме «общего» беспокойства, есть еще и специальное, «тестовое». Тот, кто заваливал экзамены, будучи хорошо-подготовленным, должен знать, что это такое.

Да, тест имеет свою психологию. Как бы ни был он испытан и изощрен, всегда остается импровизация, встреча личности и момента, никогда нельзя быть целиком уверенным, измеряет ли тест тестируемое свойство или что-то совсем другое: уважение к процедуре, нежелание попасться на удочку. Тест опасен и глуп, когда становится господином, когда создает у испытующего иллюзию знания, тестовый предрассудок, эдакую бюрократическую отгороженность. В США засилье тестов стало уже серьезной проблемой, и ловкие люди уже делают бизнес: «Готовлю к ответу на любую анкету…»

Но тест необходим, когда он слуга, когда не подменяет, а дополняет живое, деятельное общение. Он, пожалуй, единственное пока в психологии средство, освобождающее мысль от сковывающих типологических стереотипов. Вот оно, кажется, долгожданное многомерие. Если раньше говорили: это такой тип, тот-то (холерик, экстраверт, шизотимик, шизофреник…), и человек сразу попадал в прокрустово ложе, то теперь: по такой-то шкале у него сегодня такой-то показатель. Завтра — не знаю.

Научнее? Конечно. И менее обязывающе и более точно. Показатель может гибко меняться, а шкал может быть бесконечное множество. Выделяй какие хочешь, только дай обоснование и математический аппарат. И тип человека оказывается подобием розы ветров — некой равнодействующей всех его измерений.

…Я сижу за столом в ординаторской, передо мной большой каталожный ящик, как в библиотеках, и в нем карточки. На карточках написано:

- на улице на меня постоянно обращают внимание незнакомые люди;

- по утрам у меня часто плохое настроение и болит голова;

- я часто мою руки, чтобы избежать заражения;

и в таком духе, всего штук пятьсот.

И все карточки я должен разложить на три кучки: «да» (+), «нет» (—), «не знаю» (?). Вот и все, что от меня требуется. А коллега Березин завтра все это пропустит сквозь аппарат интерпретации, со всякими поправочными коэффициентами и скажет, кто я есть.

Это самая солидная из современных тестовых батарей: так называемая Миннесотская Многофазная Анкета Личности. Назовем ее для удобства МАЛ.

Составлялась она в течение нескольких лет. Брали тысячи клинических историй болезни, изучали здоровых, сопоставляли, вычисляли вероятности… Сложная математизация…

И вот роза ветров, вынесенная на плоскость графика. Здесь измеряются ваша шизоидность и циклоидность, истероидность и ипохондричность, невротизм и синтонность, и еще всякие радикалы и свойства, связанные и не связанные с патологией, — их можно в разных вариантах процедуры убавлять и прибавлять. Разные показатели и независимы и вместе с тем гибко связаны, в аппарате интерпретации все это учтено.