Я — ярость

Элла умоляла разрешить ей остаться дома, но папа заявил, что она обязана ходить в школу. По его словам, это просто отвратительно, когда дети «прячутся по домам как ссыкло». Элла вздрогнула, услышав это слово, и больше не поднимала вопрос. Однако меры предосторожности приняла. Она носит «мартинсы» со стальными носками (остались с тех времен, когда она в средней школе одевалась в стиле эмо), не ходит в туалет в одиночку, а на все пальцы надевает кольца, которые купила на распродаже, — толстые, литые и с шипами. Если кто попытается причинить ей боль, она сможет за себя постоять — так Элла говорит сама себе. Однако она никогда не дралась.

Хейден продолжает написывать ей, предлагая пересечься в их тайном месте возле холла «H», но Элла игнорирует сообщения. Раньше его желание пообжиматься лишь немного раздражало, теперь же это опасно для жизни. Нельзя оставаться наедине с кем-либо. Плюс не только они с Хейденом облюбовали тот укромный уголок — другие ребята тоже в курсе, что там нет камер и учителя туда не заходят. Элла чувствует легкую вину за то, что забросила собственного парня: драмкружок приостановил работу, они преимущественно шатаются без дела, как было в ковид, — и в итоге она уже несколько дней не проводила время с Хейденом. Может, он разозлится так сильно, что порвет с ней? Если Элла бросит его, все скажут, что это она сука, и будут на стороне Хейдена. Но если расставание инициирует Хейден… что ж, ее, конечно, сочтут неудачницей, но по крайней мере ни в чем не обвинят.

Когда звенит последний звонок, Элла торопится к машине и тут слышит позади чьи-то шаги. Она стремительно оборачивается: руки подняты на уровне груди, ключи зажаты между пальцами, будто когти Росомахи, — но это всего лишь Хейден. Он смотрит на нее как на сумасшедшую.

— Эй, Эл, что это с тобой?

Элла поправляет рюкзак на плече и перехватывает связку ключей поудобнее.

— Просто стараюсь быть настороже из-за… ну всего этого, знаешь.

— Если что, ты с этими ключами выглядишь тронутой на всю голову.

Она долго смотрит на него, пытаясь понять, была ли это шутка.

— Спасибо, что просветил.

Элла раздраженно разворачивается на каблуках и идет дальше, к машине. Когда она заслышала стук шагов позади, сердце разогналось так сильно, что до сих пор не может прийти в норму. Хейден в последнее время ведет себя странно и, кажется, не особо контролирует, что пишет в сообщениях. Как-то он обозвал ее шлюхой, а через пару секунд извинился и приписал «малышка».

— Постой! — Ему приходится бежать, чтобы догнать ее. Поравнявшись, Хейден переходит на шаг и поправляет рюкзак, висящий на плече. — Ты ведь меня подбросишь, да?

— Я не могу… — начинает было Элла, но он ее перебивает.

— Ага, твоя младшая сестра, конечно. Ты всегда так говоришь, но все равно сдаешься и подвозишь меня, так что давай сразу перейдем к той части разговора, где…

Замолчав, он обхватывает ее руку и проводит большим пальцем по ее ладони. Ощущения тоже сильно отличаются от тех, о которых пишут в книгах. Это не похоже ни на нежную ласку, призванную напомнить ей, что она любима, ни на чувственное прикосновение, от которого Элла должна возбудиться. Кажется, что Хейден начитался каких-то гайдов и теперь пытается сделать и то, и другое одновременно.

— Что еще за жуткие кольца?

Элла выдергивает руку.

— Вовсе не жуткие.

— Смотрятся так, будто ты внезапно решила стать ведьмой.

Дойдя до машины, Элла нажимает кнопку, отпирая двери, запихивает рюкзак в багажник, стоя спиной к Хейдену, мечтая, чтоб он куда-нибудь испарился. Однако, когда она разворачивается, он все еще там — ухмыляется, будто они говорят о чем-то невероятно смешном.

— Хейден, ты ведешь себя странно.

— Неа, это ты стала какой-то странной. Эти тяжелые сапоги и ведьминские кольца… Ты не одевалась так, когда мы начинали встречаться.

Она так взбешена, что может легко представить, как здорово было бы отвесить ему пощечину — со всеми этими кольцам на пальцах, впечатав шипы прямо в его свежевыбритую щеку.

— Ты тоже не был таким мудаком, когда мы начинали встречаться.

Хейден протягивает руку и с грохотом захлопывает багажник. Она невольно вздрагивает. Он усмехается с какой-то голодной свирепостью, и у Эллы по спине ползет холодок. Она уже видела этот взгляд: так отец часто смотрит на маму (а однажды — на саму Эллу).

— Все, мне пора.

— Ну, детка, чего ты вдруг? Не стоит выделываться.

Хейден прижимает ее к машине и скользит руками по бедрам. Для случайного зрителя они просто парочка, которая обжимается у тачки, однако Эллу охватывает ужас. На парковке достаточно людей, но большинство ребят торопятся успеть выехать до пробок, и им не до наблюдений за посторонними. Впрочем, несколько человек все же смотрят: лица у них жадные, как у стервятников. Элла пересекается взглядами со стоящей на лестнице четверокурсницей по имени Бет (они вместе ходят на тригонометрию), надеясь, что та спустится и спросит, все ли у них в порядке, — но Бет просто утыкается в телефон.

— Хейден, отпусти меня. — Элла ненавидит себя за то, каким дрожащим высоким голосом говорит это.