Я - истребитель

Несмотря на молодость, Акимов был на редкость умелым воздушным бойцом. За полмесяца боев в июле он сбил четыре гитлеровские машины. Причем так получилось, что сбивал он их почти через день - 22, 25, 26 июля. К этим четырем "мессерам" еще надо добавить один или два, сбитые им в группе. Командир полка Жуков любил своих летчиков, но никогда до войны не позволил бы себе обнаружить публично свою душевную привязанность к кому-либо. Но началась война, и командир внезапно ощутил обаяние юноши: он не раз ловил себя на том, что судьба Акимова его беспокоит все больше. Впрочем, это не было особенно заметно, потому что в своем отношении к молодому летчику Жуков вовсе не составлял в полку исключения. И все же на боевые задания он старался включать Акимова в состав той группы, которую возглавлял сам... 28 июля, когда Акимов сбил очередной "мессершмитт", командир эскадрильи Викторов расплачивался с фашистами по своему личному счету. Он сбил два Ме-109. К этим трем в тот день лейтенант Рахлеев добавил еще одного. А младший лейтенант Москалев подвел общий счет сбитым.

Спустя пять дней четыре И-16 - комэск Викторов, комиссар эскадрильи Власов и ведомые младшие лейтенанты Акимов и Москалев - вели тяжелый бой с шестнадцатью "мессершмиттами". Обе наши пары, поддерживая друг друга, мастерски дрались и сбили три гитлеровских самолета. Фашисты оставили попытки атаковать четырех летчиков и вышли из боя. Удовлетворенные исходом боя, наши повернули в сторону аэродрома, не заметив одиночный Ме-109, который во время боя оставался в стороне, а теперь подкрадывался к нашей четверке. Обратили на него внимание поздно - "мессершмитт" успел поджечь машину Власова и пустился наутек. Из горящего истребителя комиссар не выпрыгнул...

К концу июля погода испортилась, и до начала августа авиация действовала ограниченно. Однако летчики-испытатели, отличавшиеся отменным мастерством, боевой работы не прекращали.

Чаще всего они прикрывали войска в районе Ярцево и патрулировали над Соловьевской переправой. В течение длительного времени переправа эта была в наших руках, и над ней ежедневно шли ожесточенные бои. В промежутках между вылетами летчики дремали прямо в кабинах, ожидая, пока самолет будет заправлен. Усталость часто пересиливала нервное напряжение, и тут же, в кабине, летчик успевал заснуть. Полковой врач привычно и деловито подносил к носу спящего ватку, смоченную в нашатыре. Тогда летчик, вскинув голову, выруливал на полосу, словно и не спал минуту назад...

В один из таких дней, которые, как правило, помечаются в сводках примечанием "авиация действовала ограниченно", звено МиГ-3 в составе командира полка Коккинаки, комиссара Погребняка и летчика майора Кубышкина прикрывало наземные войска в полосе Ярцево - Духовщина (севернее Смоленска). Очевидно предположив, что в плохую погоду советских истребителей не будет в воздухе, немцы послали в этот район большую группу бомбардировщиков, которых, однако же, сопровождали истребители прикрытия. И звено МиГ-3 вступило в бой. Бомбардировка была сорвана. Один "юнкерс" сбит. Звено вернулось на аэродром, но вскоре Константин Коккинаки снова вылетел патрулировать в тот же район. На этот раз ведомыми у него шли летчики Барышников и Ященко.

И снова звену пришлось вести тяжелый бой. В этом бою Барышников погиб, а Коккинаки и Ященко были подбиты.

На следующий день летчики-испытатели сбили бомбардировщик "Дорнье-17". Затем в труднейшем бою с сильной группой истребителей противника наша девятка сбила два "мессершмитта". Один из них сбил майор Звонарев, другой - звено майора Кубышкина. Это звено приняло на себя основную тяжесть боя. Ведомый Кубышкина, летчик Попов, был ранен в руку, но сумел благополучно привести машину в Двоевку. Самолет другого ведомого, летчика Серкова, оказался сильно поврежден, и Серков приземлял истребитель на одно колесо.

Все попытки гитлеровцев нанести массированный бомбардировочный удар в этом районе были сорваны. Тогда фашисты совершили массированный налет на аэродром. В момент налета восемь летчиков находились в кабинах своих боевых машин, и группа тотчас пошла на взлет. "Мессершмитты", налетевшие на аэродром, успели. сбросить несколько бомб и стали уходить, но наши настигли их и сбили два вражеских самолета. Старший политрук Авилов, мужественный умелый летчик, продолжал преследовать уходящие Ме-109 и поджег еще один.

Вскоре - по-моему, это было в первых числах августа сорок первого года - я вел в Двоевку группу истребителей после штурмовки смоленского аэродрома. Штурмовка прошла удачно: вместе с истребителями 43-й дивизии в ней участвовало несколько штурмовиков Ил-2. Я впервые видел наш штурмовик в деле и только сожалел, что в ту пору их было очень мало. На подходе к Смоленску нам пришлось вести бой с истребителями противника, однако звенья прикрытия четко выполнили свою задачу. Немецким истребителям сорвать штурмовку не удалось, и мы сожгли на аэродроме больше десяти бомбардировщиков!