Я - истребитель

В 33-м истребительном авиаполку был еще один удивительный мастер воздушного боя - командир эскадрильи лейтенант Венин. Комэск предпочитал летать на боевые задания парой. До войны боевые порядки звена, известно, строились из трех самолетов. С такой структурой звена мы начали и войну. Так что, когда на прикрытие войск или боевое патрулирование посылалось звено, это значило, что на задание уходят три летчика - командир звена и два его ведомых. Комэск Бенин на задания старался летать вдвоем со своим ведомым летчиком Родиным. Даже когда вылетали группой, звеньями, комэск шел с Родиным парой, а группа уже следовала за ними. Их и на земле редко можно было увидеть врозь.

Так вот, в первые дни войны почти стихийно складывалась боевая единица пара самолетов-истребителей. У нас еще не было такого опыта, чтобы тактические преимущества пары в бою стали для всех очевидными, но хорошие летчики уже почувствовали, что, летая парой, они обретают ту необходимую свободу маневра, без которой немыслимо вести победный воздушный бой. Может быть, потому, что Венин и Родин представляли собой такую вот крепкую боевую единицу, они чаще, чем можно было ожидать, добивались победного итога. И летчики полка как-то уже привыкли, что эти двое с пустыми руками из боя не выходили.

20 сентября для Венина и Родина складывалось неудачно: уже после второго боевого вылета они возвращались с полным боезапасом. Дважды, утром и днем, в зону их патрулирования пытались соваться вражеские бомбардировщики. Дважды комэск со своим ведомым решительным образом шли в атаку, но немцы предпочитали уклоняться от боя, хотя имели надежное прикрытие.

И вот летчики возвращались на аэродром, не встретив противника. Лететь оставалось считанные минуты, но Венин следил за обстановкой в воздухе, все внимание сосредоточив в направлении солнца. Ведомый уверенно держался в "правом пеленге" - комэск целиком на него полагался. Солнце уже не било в глаза ослепительным светом - слегка опустившись к горизонту, оно вызолотило полнеба. Но Венин знал: из-за таких вот облаков всегда может вывалиться вражеский истребитель. Поэтому не сводил с них глаз. И увидел!

Два самолета противника шли от линии фронта в юго-восточном направлении. Комэск качнул крылом, дав знак Родину, и чуть изменил курс. Вскоре оба смогли опознать тип самолетов. Один был фронтовым разведчиком ХШ-126, другой Ме-109. Как правило, эти разведчики далеко за линию фронта не ходили болтались чаще всего над нашими передовыми линиями, чтобы в любую минуту успеть удрать от атаки истребителя. Иногда противник использовал этот самолет и в качестве корректировщика артиллерийского огня.

Словом, Венин и Родин приближались к немцам, но они пока не чувствовали опасности. Чтобы Ме-109 не помешал атаковать разведчика, Родин выполнил отвлекающий маневр - немец, понятно, заметил его и переместился. Тем временем Венин подобрался к "хеншелю" и атаковал разведчика так неожиданно, что, когда немецкий истребитель заметил его, было уже поздно что-либо предпринимать. "Мессер" прибавил газу и, резко изменив курс, ушел за линию фронта. Так что и этот день увеличил боевой счет пары.

23 сентября в полку Николая Акулина выдалось особенно напряженным. Пришлось принять сильный неравный бой. Возвращались из него нестройно небольшими группами, парами, в одиночку. На посадку шли подбитые, с трудом державшиеся в воздухе машины.

На горящем самолете тянул через линию фронта пилот Родин. Тяжелая машина снижалась по прямой, нос ее был направлен в сторону аэродрома. Линия фронта осталась уже позади, но и высота потеряна. Пылающий истребитель шлепнулся на фюзеляж в поле, не дотянув до аэродрома нескольких километров.

Никто в полку не знал, как погиб Венин. Только его верный друг мог бы рассказать об этом, но... не успел.

В тот день потяжелел список безвозвратных потерь полка майора Акулина...

Я уже упоминал о том, что в августе сорок первого года в состав нашей дивизии вошли бомбардировочные полки и дивизия стала смешанной. Учитывая сложившуюся обстановку, в те дни подчинение бомбардировщиков командиру истребительной авиадивизии в какой-то мере было оправданно: при высокой интенсивности боевой работы, конечно, надежнее было сосредоточить управление группой авиации в одних руках. В пределах дивизии мы могли оперативно решать многие вопросы обеспечения. Впоследствии, когда положение на фронтах выравнялось, стабилизировалось, такое управление стало нецелесообразным. Тогда на фронтах появились воздушные армии, состоящие из истребительных, штурмовых и бомбардировочных дивизий. Кроме того, были созданы авиационные корпуса, которые всегда могли усилить ту или иную воздушную армию, изменился качественный состав авиационной техники, изменилась даже структура авиационных полков - все это и многое другое, конечно, привело к иным методам управления. Но в самом начале войны, в той сжатой и до предела напряженной ситуации, в которой мы оказались, каждое лишнее командно-управленческое звено могло бы только осложнить вопросы взаимодействия бомбардировочных и истребительных частей.