Я, Хобо: Времена Смерти

- Будем считать, что мы достаточно низко преклонились, землянин.

- Да, мы достаточно низко преклонились, землянин.

- И что же дальше?

- Да, что дальше?

- На мой ясный взгляд, сейчас необходимо оглядеть наши сожаления и выразить их вслух, как можно полней.

- А есть ли у нас сожаления, Капёр?

- О, Нераз, у нас их много больше, чем мы могли себе представить.

- О чём ты сожалеешь наиболее?

- Даже как-то не соображу. Надо подождать. Уйдут прочь восторг и удовлетворение. И мы вновь начнём мыслить подобающим истинным хобо манером.

- Может быть, выпьем? Сегодня бы я выпил.

- Я бы не тоже. Джину?

- Джину… Я бы выпил из бутылочки того рома.

- А ты не захватил её с собой случайно? Вот - не она ли стоит на скамейке?

- Разве я, с моей восточной интуицией, мог допустить случайность поступка? Это она. Я принёс её нарочно.

- Тогда и открывай. И - прямо так. Из горлышка. Как усталые путники, достигшие предгорий Вершины Мира.

Они по очереди глотнули волшебного алкоголя. Передышали. Второй очередью они ополовинили маленькую бутылку.

- Мои сожаления связаны, в основном, с невиданной бедностью колонии, - произнёс Мусохранов. - Император - замечаю смиренно - должен был повременить ещё, прежде чем открывать Дюжину своего имени. Подкопить деньжат. И приков жалко, и мы - серьёзно ограничены в средствах. Я даже опасаюсь, что планируемая демобилизация населения Города сейчас пойдёт во вред делу, Капёр. То есть перед нами выставился выбор из двух зол. Очень плохо.

- Есть такое опасение, - согласился Джэйвз. - Более того, не просто опасение, а целая уверенность. Но я вижу, ты уже эмоционально готов перейти от простой идентификации гаммы личных сожалений к их поспешной ликвидации. Не спеши. Не будем повторять великие ошибки Императора! Такого права у нас нет.

- Да, конечно. А знаешь, о чём я сожалею особенно, Капёр?

- Да?

- Командировка наша может оказаться о-очень длинной… Не скоро мы увидим наше Солнце, хобо.

Джэйвз вздохнул.

- Ты смелый человек, Ганимед, - сказал он. - У меня это сидит под ложечкой, но вслух я бы не решился, как ты, с плеча, наотмашь. Но всё может оказаться ещё печальней. "Черняков" отсюда вообще никогда не уйдёт, любезный мне господин Мусохранов.

- Давай об этом грустном не будем? - предложил Мусохранов.

- Об этом - давай не будем, пока возможно. Но далее. Мы никак не подойдём к вопросу о резидентах. Пропавшем с Ки-гориу товарище Семляникине и нашем палладинянине, ныне здравствующем… имени чьего мы ещё не знаем.

- Ага, - заметил Мусохранов, важно поднявши палец.

- Итак. Расследование - если его можно так назвать - обстоятельств пропажи "Форварда", предпринятое силами новоиспеченного мэра нашего Мьюкома, закончилось, особо не начавшись. Известно доподлинно и наглядно: Кигориу благополучно финишировала в целевой системе, произвела первичную рекогносцировку, начала строительство в зените, практически закончила постройку кислородного процессора типа "Башня" на орбите планеты Три, сбросила и инициировала к развитию на Четвёртой объекты ЭТАЦ и ЦИКЛОБ, под прикрытием орбитальной станции типа Птица. Начала очень небрежное картографирование Четвёрки и почти закончила очень небрежное картографирование Тройки. Кигориу активно работала в системе по плану "Первая Площадь" семнадцать месяцев. Почему-то ровно в полдень пятьсот двадцать вторых средних суток времени миссии поступление отчётной информации с главного компьютера "Форварда", нежно именуемого здесь Бортовой Вычислительной Станцией, на накопители данных объектов "Башня" и "Порт-Финиш" оборвалось. Что происходило в системе затем, неизвестно. Хотя можно с уверенностью предположить, что исчезновение людей и звездолёта произошло не в момент стопа информационного обмена. Смена работников на Башне, почти сорок человек, монтировавших рэк Порта-Финиш в северном зените системы, - средствами медконтроля жилого балка идентифицировались как существенные до пятьсот сороковых суток МТС. Не будем забывать и о поразительном приключении с "Нелюбовым". К сожалению, беспилотном приключении.

- Но на зенитной стройке люди остались, - заметил Мусохранов. - Целых три.

- И достойна сожаления их судьба, - сказал Капёр Джэйвз. - Да. Их осталось трое. Две женщины покончили с собой. Приятный сюрприз: отчёт-исследование гениев префектуры Города обстоятельств самоубийства женщин меня лично удовлетворил полностью. Дамы были подруги, романтически друг к дружке ориентированы, жили вместе, вместе и ушли. Не потратив на уход ни грамма атмосферы, к их чести надо заметить.

- Но третий!

- Да, третий. Нортон Кротик. Найден живым, но полностью и необратимо невменяем. Как источник информации ничтожен. Но! Медицинское заключение по нему меня очень сильно напрягает, и об этом я сожалею, ибо не привык напрягаться не по своей прихоти. Медицинские светила Города утверждают, что наш робинзон…

- Прости, Капёр, - космачи называют таких ребят бенганнами.