Я хочу тебя

— Ну пожалуйста! — я чуть не заплакала. — Кость, будь ты человеком, а? Пятьсот метров по тротуару туда-обратно, потом в машину, и домой. Я взвою скоро.

— Руслан и Демьян…

— Не узнают, — перебила я, и сложила ладони в молитвенном жесте. — Ко-о-ость!

По всем правилам он должен был отказать мне, затащить в машину, пусть и силком, и отконвоировать домой. Но видимо, Косте и самому надоело такое существование.

— Недолго. Я иду у дороги, ты по правую руку. Если я говорю пригибаться — выполняешь, бежать к машине — выполняешь.

— Все буду выполнять! — закивала я.

— От меня ни шагу. И… никому ни слова, — мрачно произнес Костя. — Меня за такое не убьют, но и не похвалят.

Мы вышли из здания университета, и я впервые за прошедшие сутки смогла вдохнуть вкусный, морозный воздух полной грудью. Почти свобода! Костя с сомнением покосился на парковку, но не передумал. И мы пошли по тротуару прогулочным шагом. Боже, как давно я просто не гуляла, и это, оказывается, так восхитительно — просто иметь возможность бродить, ничего не бояться, и обладать хоть крупицей свободы!

— Разворачиваемся, — буркнул Костя, я согласилась, и мы повернули назад.

Колеса завизжали совсем рядом, машина резко остановилась, и Костя оттолкнул меня к стене дома, а сам встал в стойку.

— Расслабься, свои, — из черного танка — кажется, это Гелендваген, вышел печально знакомый мне мужчина — Петр Николаевич Волынов, а следом и его охрана. — Вот это удачная встреча!

— Здравствуйте, — испуганно поздоровалась я, и постаралась взять себя в руки. — Удачная встреча? Не специальная ли она?

— Нет, девочка, — Волынов окинул меня масляным взглядом, от которого мне сразу захотелось отряхнуться. — Ехали мы в другое место, но и ты мне нужна.

Нужна… о Боже, нет! Отец же не отдал меня этому человеку?! Хотя вполне в стиле Руслана Коваля — кинуть «другу» и партнеру кость в виде меня, и сказать — иди, забирай. И даже не предупредить меня!

— Где Руслан? — спросил Петр Николаевич, и рыкнул на Костю: — Да отойди ты, псина! Башкой подумай: нас пятеро, ты один. Захочу, что угодно сотворю, но я просто поговорить.

— Папа в салоне, наверное, — я отвела взгляд от Волынова, как обычно стараясь не смотреть в его глаза.

— Нет его там. Пошли в кафе, поговорим, — он кивнул мне за спину на милое кафе, в котором часто сидят студенты. Костя недовольно нахмурился, но кивнул, и мы вошли внутрь. — А ты посиди с моими ближе ко входу, — приказал он моему соглядатаю, и легко подтолкнул меня за плечи в сторону дальнего столика: — Идем, куколка, поговорим.

Меня дрожь пробрала от этого его «куколка». До того похабно прозвучало… фу!

— Петр Николаевич, — начала я торопливо, — вы ведь понимаете, что папа передо мной не отчитывается! Обычно он в салоне, но если уезжает по делам, меня не предупреждает.

— А теперь ты послушай, — Волынов безэмоционально уставился на меня своими рыбьими глазами, — у нас тендер, участок лакомый, и желающих много. Кого надо, мы подмазали, и сегодня нужно бабло передать. Лично, а взамен получить подписи, и выигранный тендер, ясно?

— Ясно, — кивнула я, хотя я-то здесь причем?!

— Хорошо. Деньги огромные, девочка. Ты, быть может, такое число и не знаешь, сколько мы отвалить должны. Но вливания в стройку, и прибыль все это окупят. Бабки у Коваля хранятся, договоренность была, что я приезжаю, мы едем с чемоданами бабла в закрытый специально для этого ресторан, и совершаем сделку. Вот только салон закрыт, а твоего отца след простыл! Скажи-ка мне, когда он закрывал салон?

Никогда. Я побледнела, и отвечать не пришлось. Да и Волынов не хуже меня это знает. У отца там офис, в охране бандиты, а некоторые оборотни в погонах в подвязках с папой. И за деньги, и за «услуги» массажисток. Очень удобно вести дела. Вроде, прикрытие полулегальное — полусалон-полубордель, но это в стиле папы. И никогда он не закрывал этот притон, вечно торчал там, вел дела, даже когда в позапрошлом году у него война была с Североморскими братками. Там был, обложившись оружием.

— Может, что-то случилось? — пробормотала я. — Нужно позвонить ему.

— Надо же, я такой недогадливый. Просто бестолочь! — разозлился Петр Николаевич, сузил глаза, и процедил: — Звони, кошечка. И скажи, что так дела не ведут.

Я достала телефон, и набрала папу.

— Отключен, — я растерянно отняла трубку от уха, и включила динамик, чтобы головорез убедился, что я не лгу.

— А Демьян вне зоны, — прошипел Волынов, тоже нажав на отбой на своем смартфоне. — Тебе все ясно, милая? Папаша твой смылся с баблом. Видимо, надоела жизнь на острие ножа, захотелось к солнцу, к пальмам, вот и кинул нас. И вас тоже, — скривился он. — Что будем делать?

— Папа не сбежал! — уверенно заявила я. — Просто появились дела, он обязательно…