Я. Хочу. Тебя.

   Бешенно. Одержимо. Даже не думаю о том, что другие руки по ней только что шарились!

   Дурею от одного запаха. От кожи. От, на хер, всего! И от того, как дрожит под моим телом…

   Херачу со всей дури кулаком о стену.

   Сам бы себе в челюсть захерачил бы, чтоб очнуться!

   Но ни хрена не помогает!

   Только решил, что вышвырну ее на хрен, как отмоется, даже не глядя, как самого будто в узел скрутило. Со всеми внутренностями.

   « Моя», – рычит какой-то на хрен демон у меня внутри.

   О котором даже не догадывался раньше.

   Сам не верю, что контроль над собой утратил.

   Никогда в жизни со мной такого не было.

   Сто раз вызываю перед глазами картинку блядскую, где это мурло на ней.

   Жилы в узел сворачиваются.

   Рычит все внутри.

   А ни хера не отвращает.

   Вкус ее упругих губ , что успел распробовать еще в клубе, накрывает снова и снова.

   Отшвыривает на хрен все мысли. Все соображение.

   Снова луплю кулаком о стену. Сбиваю на хрен костяшки и лепнину.

   Какая на хрен ночь? Какая, блядь, договоренность?

   Убивать его надо было. Кости ему в порошок превратить. И розы ими удобрить.

   А ее забрать себе. Навсегда. Ну, или пока не надоест.

   Зато теперь у меня карт-бланш, – хрипит зверь внутри.

   Не буду нежничать. Буду вертеть во всех возможных позах. Раздирать. Пожирать. Рвать на части. Все буду делать с ней, что захочу!

   Расхаживаю взад-вперед по коридору под собственной ванной.

   Долго она. Какого хера так долго?

   У меня уже мозги на хрен все в член уплыли. Я им двери пробивать сейчас начну!

   И вообще. Какого хрена она там заперлась?

   Матерюсь, дергая дверь.

   И я? С каких херов такой вдруг добрый, что позволил?

   Стучусь, блядь.

   В собственном доме, в собственную ванную! Я! Стучусь!

   Но девчонка не открывает. Мне в ответ – только шум воды. Охренеть!

   Один удар кулаком, – и дверь слетает с петель.

   Делаю шаг и тут же натыкаюсь на перепуганный взгляд охренительных зеленых глаз.

   Блядь.

   Это первое , что замечаю. Не бедра. Не обнаженную грудь. Именно глаза.

   И снова. Прямо куда-то внутрь они проникают.

   Гарпуном, занозой, - прямо под ребра.

   Останавливают.

   Будто физическую силу имеют.

   Словно заслон передо мной ставят. Из металла.

   Упругие губы распахиваются, и меня накрывает.

   По ним капли ползут. Хочется слизать. Так и вижу, как забрызгиваю их совсем другими каплями.

   – Не хрен из себя перепуганную невинность корчить, – подхватываю за талию, делая шаг за бортик ванной.

   Чего это она вдруг оседать начала?

   Или сразу готова перейти к тому, что я только что себе представил?

   – Вместе душ примем. Я после боя так и не отмылся.

Всхлипывает, еще сильнее распахивая губы.

   Вышибая на хрен из меня все желание как-то притормозить.

   Эх, девочка!

   Меня и так срывает.

   Одни шаг, один на хрен взмах ресниц до того, чтобы порвать тебя сейчас. Вдолбить лицом в кафель и начать трахать.

   Но только провожу по напряженному лицу рукой.

   Сжимаясь внутри, как пружина, готовая в любой момент выстрелить. Лопнуть. Сорваться.

   Блядь.

   Какая же она наощупь!

   Бархат и шелк, которые лупят током. Срывают все последние предохранители и планки!

   Распахивает в ужасе и без того огромные глазища, когда резко вытягиваю руку вперед.

   Утягивает в омут своей переливающейся зелени. С головой на хрен ухожу. Как под ледяную воду!

   – Ты что?

   Хриплю, дергая на себя. Не выдерживаю. Наклоняюсь к самому лицу. Вожу губами по ее губам. Таким, блядь, сладким. Что член еще сильнее каменеет. И дергается. В нее. В нее мне надо. Иначе на хрен совсем сейчас взорвусь.

   – Я за мочалкой, дурочка, - так и вожу по губам своими.

   Как бы не сожрать.

   Но я так быстро не собираюсь. Я ее по капле. По каждой клеточке выпивать буду. Ни одного вздоха пропустить не хочу!

   – Думала, я тебя ударю?

   Блядь, а вот за такие мысли ударить очень хочется.

   Не ее, конечно. Не беглянку мою одуренную.

   А вот стену вполне.

   Только напугать ее еще сильнее не хочу. И без того, как птенчик, взъерошенный, мокрый и перепуганный передо мной стоит.

   Голову в плечи вжала.

   И глазищи одни. На все лицо!

   – Женщин только уроды последние бьют. Ты что, дурочка?

   Стараюсь быть нежным, когда обхватываю ее подбородок. Поднимаю голову, заставляя посмотреть мне прямо в глаза.

   С ума она сошла! Меня так еще ни разу не опускали! Чтобы я! Девчонку! Да даже любую шмару!

   – Я другим ударять тебя буду.

   Снова сминаю губы. Вожу по ним пальцами.

   Херово получается с нежностью. Особенно, когда тебя так, на хрен, распирает.

   Да и нежность это не мое. Успокоить только же собирался! Но, видно, с непривычки, получилось, как у медведя. Еще сильнее пугается. Дергается всем телом.

   Будто в стену впечататься хочет. С кафелем слиться.

   – Не бойся, – хриплю, опуская руку на ее грудь.

   Блядь. Я же помыться реально собирался. Для начала.

   Но хрен с ней сдержишься!

   Дергаю на себя, поднимая перепуганную зеленоглазку в воздух.

   Втягиваю губами сосок.

   Чуть прикусываю, и чувствую, как сводит яйца, когда она тихонько стонет.

   Блядь. Я должен. Должен сейчас увидеть ее глаза!

   – Тебе будет хорошо, маленькая. Тебе понравится, – хриплю, тяжело дыша, опуская ее снова ногами в ванну.

   Ее дрожь и глазки смыли все яростное желание рвать девчонку, не заморачиваясь.

   Ни хера.

   Мне хочется ее мучить! Но не так!