Я хочу твоего мужа

— Черт его знает.

Он правильно считывает:

— Не все так гладко в сладком королевстве?

— Сладкое королевство уже не то.

— Слиплось?

— Засахарилось.

Стас смеется, и от этого смеха у меня мурашки по рукам. По-мужски красивый, правильный, цепляет. Я неловко улыбаюсь в ответ, намеренно пригашивая собственную реакцию.

Я не Березин. И до его уровня опускаться не стану. Даже несмотря на то, что этот парень мне понравился. В итоге мы обмениваемся номерами, и он отвозит меня обратно к моему кафе.

…А там блин, как назло, муж. Ходит вокруг своей тачки со свежим лобовым, и раздраженно поглядывает на время.

Я как его вижу, у меня сердце ухает до коленок, а может, и ниже, сердце грохочет, адреналин через край.

Это вот за таким ощущением он охотился? Бодрит, конечно, знатно. Но на хрен надо.

Прощаюсь со Стасом и выхожу из машины, тут же сталкиваясь взглядом с мужем. Меня накрывает какое-то мстительно удовольствие, когда вижу, как вытягивается его физиономия.

— Это кто? — спрашивает требовательно, когда чужая тачка скрывается из виду.

— Просто знакомый.

— Почему я его не знаю?

— Наверное, потому что теперь в моей жизни не все вертится вокруг тебя, — чертовски раздражает этот допрос и уверенность Леши, что он имеет на него право, — ты зачем пришел?

— Соскучился, — буркает он и, судя по тому, как сверкают глазищи, разговор еще не закончен, — был перерыв, вот и решил к тебе заскочить.

— Не стоило.

Раньше бы я обрадовалась такому внезапному появлению, теперь на языке разливается привкус горечи. Неужели для того, чтобы соскучиться, ему сначала надо было все спустить в унитаз?

— Стоило! Если бы не приехал, то не увидел бы, как ты мило проводишь время.

— Увидел. Что дальше?

— Кир!

— Придержи свое недовольство, милый. Что я сделала такого…чего не делал ты? Он пригласил меня на кофе, я согласилась. Только и всего.

— То есть ты в отместку мне решила отправиться на свидание, — горько спрашивает Березин. В его взгляде столько всего намешано! Злость, растерянность, ревность, а еще страх. Потому что понимает — прав на претензии у него нет. Он их потерял, когда поддался на Маринину провокацию. Теперь ход за мной.

— Нет, — я качаю головой и отворачиваюсь. Мне все еще больно на него смотреть, — не переноси на меня свои поступки. Я пойду на свидание, когда расстанусь с тобой. Не раньше.

— Никаких расставаний, — ловит меня за руку, — я не отпущу тебя. И все исправлю.

— Ух-ты. Какой решительный муж. Жаль, что только на словах. Ты избавился от Прокиной, или она все так же вьется вокруг тебя на работе?

— Я решаю этот вопрос.

— Вот как решишь, так и поговорим. А пока извини, пора работать.

Он не отпускает. Наоборот, тянет к себе так резко, что я с размаху впечатываюсь в грудь, и прежде, чем я успеваю его оттолкнуть, сжимает в объятиях.

— Кир, пожалуйста. Не делай этого на зло мне. — его голос надрывно вибрирует, — Ты же не такая, я знаю.

— А какая же я, по-твоему, Леш? Терпеливая курица-наседка? Верная идиотка, о которую можно вытирать ноги? Пусти!

— Нет, Кир, ты лучшая, а я идиот, который об этом забыл. Я люблю тебя, и от одной мысли, что можем расстаться — схожу с ума.

— Надо же как тебя накрыло, — шиплю, пытаясь оттолкнуть его, — про любовь вспомнил.

— Я ошибся, Кир! Прости меня. Сам не понял, как так получилось.

— Березин! Если ты сейчас начнешь заливать о том, что не знаешь, что на тебя нашло — я тебя ударю.

— Бей, Кир. Что хочешь делай, только не отказывайся от нас. Без тебя все развалится…

— Будет не так интересно за бабами ухлестывать? Адреналина не хватит?

— Да нет же!

— Леш, все! Завязываем с этими бесполезными разговорами. Просто переливаем из пустого в порожнее. Меня интересуют не слова, а действия. Их пока нет. Если думаешь, что я отступлю и спущу на тормозах, то зря, — все-таки высвобождаюсь их кольца его рук, — мои условия останутся прежними.

Это уже дело принципа.

* * *

Я запрещаю себе думать о том, решает ли Леша на самом деле вопрос с Мариной, или это очередная лапша, предназначенная для моих заезженных ушей. Просто запрещаю и все, потому что стоит только взглянуть в ту сторону, как снова тянет между позвонками, и дурацкое сердце, еще не привыкшее к переменам, начинает неистово барабанить в груди.

У меня есть внутренний рубеж. Стоп-линия, которую я провела сама для себя. Мы уже почти на ней, балансируем на самой грани, еще немного и свалимся в ту сторону, с которой не будет возврата.

И я ничего не собираюсь делать для того, чтобы нас спасти. Нет сил. Но самое страшное, что нет желания.

Мне нужно, чтобы это сделал он сам.

И если этого не произойдет, что ж, так тому и быть.

Кажется, я сдаюсь. Постепенно, день за днем все больше и больше смиряюсь со всем произошедшим, и на том месте, где раньше пылал костер моих чувств, постепенно расползается пустота. И все больше меня занимает вопрос, а умею ли я вообще прощать?