Я – хранитель света!

Положила сверточек передо мной, на, мол, ешь. Я не стала отказываться. На пару мы с ней съели все под увлекательный параграф о мономерах в учебнике теоретической алхимии.

Едва орешки (и страницы темы) закончились, как Пуся в лучших традициях хвостатой дуэньи цапнула меня за рукав и настойчиво потащила в сторону кровати. И хотя меня еще ждал учебник этикета, соблазн дремануть был так велик, химера так умела убеждать, что я сдалась и прилегла – вроде бы на одну минутку.

А проснулась уже в новом дне. И это дно было еще глубже предыдущего. Потому как я проспала! До начала лекции осталось, если верить часам, каких-то пять минут.

Я одевалась в лучших традициях стражей – в прыжке. Вылетела из комнаты, на ходу застегиваясь, заправляясь, собирая волосы в хвост, а мозги в кучу.

Мне удалось совершить подвиг! Я успела. Пришлось, правда, подрезать у самого входа в академию профессора Смерть, но это ерунда…

Упала на свое привычное место, открыла конспект и поняла, что что-то не то. И сразу не смогла понять, что именно. Рядом со мной сидел не Толье.

– А где Мор? – глупо спросила я, пялясь на Стилла собственной, мать его, непрошибаемо-надменной персоной.

– Я вместо него, – невозмутимо ответил Дэн. – Устроит?

– Нет! – рыкнула, забывшись. – Куда ты дел Мора?

– Съел, – издевательски отозвался аристократ.

Я вскипела и потянулась к Стиллу.

– Что ты делаешь? – спросил, собственно, тот, кого я пыталась то ли задушить, то ли порвать голыми руками, схватив одной пятерней за грудки, второй за горло.

– Достаю тебя! Точнее, из тебя Мора. Раз ты его сожрал! – не осталась я в долгу.

– Ну нельзя же воспринимать так буквально, – улыбаясь, прошипел Стилл, которого ситуация, судя по его смеющемуся взгляду, весьма забавляла. – Ты так смотришь, что мне кажется, что, кроме твоих глаз, надо мной в этом мире не властен ни один клинок, ни одно смертельное заклятье.

– А как насчет проклятий, Стилл? – вмешался в наш убийственный диалог профессор Джонсон. – А вы, адептка Роук, перестаньте превращать вольнослушателя в наглядное пособие для некромантов. Ему еще на заднюю парту идти.

При этих словах взгляд Дэна полыхнул, но аристократ подчинился и отправился в указанном направлении: по правилам академии те, кто студенты, на лекциях сидели ближе к преподавателям, а те, у кого было свободное посещение лекций, – на задворках.

– А сейчас, когда все на своих местах, начнем лекцию, – с этими словами профессор совершил пасс. В воздухе тут же появилось название лекции.

Тут дверь аудитории резко распахнулась, едва не грохнув о стену, и внутрь ворвался Мор. Казалось, он был готов к бою: тяжелое дыхание, от которого грудная клетка вздымалась, как кузнечные меха, красное лицо, испарина на висках. Толье выглядел так, словно только что пробежал марафон, финишной чертой которого был порог аудитории.

Приятель быстро оглядел зал, увидел меня, одиноко сидевшую за партой, шумно выдохнул и лишь потом перевел взгляд на магистра.

– Прошу прощения за опоздание, – произнес Толье. – Готов понести наказание за проступок.

– Ваша готовность радует. Надеюсь, вы проявите столько же рвения в оранжерее в течение этой недели, – и бровью не повел магистр. – А теперь садитесь.

Кажется, наказание Мора ничуть не огорчило. Он лишь кивнул, а затем широким шагом направился к моей парте. Плюхнулся на скамейку, смахнул пот со лба и начал доставать конспект.

Но несмотря на торопливость Толье выглядел спокойным и расслабленным. Будто знал уже, сколько дней, часов и минут ему предстоит провести в теплице, еще до того, как Джонсон озвучил штраф. А еще Мор был уверен, что сможет все это без проблем отработать. Меня же, помнившую о нелюбви приятеля к компосту, это слегка удивило.

Толье принялся записывать лекцию, всем своим видом показывая, что он хоть и опоздал, но весьма прилежный студент. Меня подмывало расспросить у него, что случилось, но Джонсон не терпел на своих занятиях перешептываний, а мне оранжереи хватило за глаза, так что я решила дождаться перемены.

Лишь когда прозвенел сигнал, оповестивший о конце лекции, я, повернувшись к другу, выпалила вопросы, словно магические заряды из многостволки:

– Где ты был? Что случилось? Что с тобой сделал Стилл?

– При чем тут он? – не понял Толье. – Я задержался дома, отец достал список всех личных дел и адептов, и преподавателей, которые учились и работали в академии в тот год, когда пропала Лирин. – А затем игриво добавил: – Но мне приятно, что ты за меня так волнуешься.

– Я не волнуюсь, я в бешенстве, – призналась я приятелю, в этот миг жалея, что все же не придушила одного аристократа.

Стилл!

Сильнее чувства ненависти к Стиллу в этот миг было разве что чувство голода. Я не успела позавтракать, и руки к концу лекции уже слегка тряслись.

– Из-за чего? – удивился приятель, который все пропустил.

– Потом расскажу. Сейчас мне нужно ненадолго отлучиться.

План был прост – добежать до закусочной, где я уже оптом закупала бутерброды. Если так пойдет, и вовсе стану в этом заведении почетной обжирательницей… тьфу, покупательницей.