Я люблю дракона

— Скинули нерадивую дочь на братца? Видимо, в вашем королевстве и вправду всем занимается наследник, а вы лишь шут на троне.

— Да как ты смеешь?! Строптивая девчонка! Я взял на себя часть его обязанностей, чтобы он смог защищать тебя! И разве лучшая магиня нашего мира в качестве твоей компаньонки недостаточная защита? Ордарион отчитывается в каждом действии, а я координирую процесс, пусть и не участвую в нем!

Я отшатнулась, удивленно глядя на него. Магиня? О чем он говорит? Шиари Клошиэтта? Мое замешательство повлияло и на короля, который перевел дыхание и смог взять под контроль эмоции.

— Прости, Леоника, не знаю, что меня вывело из себя. Фениксы вспыльчивы от природы, но обычно я более сдержан. Пожалуйста, присядь и расскажи мне, что произошло.

Мы несколько секунд мерились взглядами, после чего я все же села напротив него, скрестив руки на груди. Отец вздохнул, подался вперед и мягко спросил:

— Тебе что-нибудь рассказывала мама о нашем мире?

— Нет, — четко ответила я. — По ее реакции понятно, что возвращаться сюда она была не намерена.

— Возможно, ее поступки можно понять. Мне нет оправдания, пусть мы и изначально договаривались с твоей мамой о свободных отношениях в браке. Мне нужен был только наследник, но Еванжелика никак не могла забеременеть.

— Не думали, что проблема в вас? — едко спросила я, но король не отреагировал на мою шпильку. Возможно, вела себя хамовато, но сейчас во мне бурлил пережитый стресс.

— Ты же ничего не знаешь о нашей расе. Завести ребенка для фениксов — большое счастье, и дело в обоих партнерах, а не в одном. Беременность длится три года, поэтому я не знал о твоем существовании. Без понятия, почему должен рассказывать тебе такие подробности, но я обязан объяснить свое поведение. Первые полтора года тело женщины подстраивается под плод, и только потом он начинает свое развитие. Поэтому я даже не догадывался о беременности своей жены, когда мы развелись. И она ничего мне не сказала.

— А вы как хотели? Чтобы она унизилась и молила вас остаться с ней?

— Я бы не остался. Природа дракона сильнее любых привязанностей, — сухо ответил мужчина.

— Легко скрываться за пафосными оправданиями. «Природа сильнее»… Даже слушать противно!

— Леоника, ты ничего не знаешь о нашем мире. Как тебе утренние огненные процедуры по утрам?

— Вызывают дискомфорт.

— Ты их можешь прекратить, повернуть вспять?

— Нет, — настороженно ответила я.

— Вот и наша вторая половина — дракон, когда встретит свою пару, не может повернуть этот процесс. Перестают существовать все другие женщины, отныне в сердце и в голове живет только один образ, на котором зацикливается вся жизнь. Я принадлежу своему государству, поэтому у меня должна быть светлая голова, и моя пара в положении фаворитки — это постоянная головная боль и переживания. Я бы не отказался от родившегося ребенка, но твоя мать предпочла инсценировать собственную смерть, уничтожив артефакт и сбежав в другой мир.

— Что? — Рот непроизвольно приоткрылся. — Вы сейчас обвиняете мою маму в воровстве? Это уже смешно!

— Леоника…

— Я не верю ни единому вашему слову! Моя мама не такая, и ничто не заставит меня изменить мнение!

— Делай как знаешь, Леоника. Вернуть тебя в твой мир не могу, защиту обеспечил. Еще есть вопросы?

— Совесть есть? — задала я свой стандартный вопрос.

— Когда-нибудь все встанет на свои места. Об артефакте не распространяйся, для других он был утерян при странных обстоятельствах, но я не стал порочить имя Еванжелики.

— Потому что она невиновна, — наклонившись к нему, уверенно прошептала я.

— Иди отсюда, — четко проговорил король, — больше всего меня раздражает упрямство.

— Больше всего меня раздражает неизвестность!

Глава 8

— Ваше величество! — в кабинет без стука вошел Ордарион. Он остановился, закрыв за собой дверь, и перевел удивленный взгляд с короля на меня. — Уже рассказала?

— Нажаловалась, — подтвердила я, сложив руки на груди.

— Ордарион, может, ты мне объяснишь толком, что все-таки произошло? — потерев виски, спросил повелитель.

— На Леонику было совершено покушение, — отчитался кронпринц. — Служанка ничего не может вспомнить, так как ее опоили зельем забвения. У Леоники отдельный рацион питания, поэтому подсыпать ей яд было нетрудно. Это был превосходный состав, поэтому Орратуа даже на магическом уровне не почувствовала никакого фона.

— Ирдарион?

— Говорит, что непричастен. Его главный аргумент — то, что он сначала попытался бы убить меня.

— Он смог бы отравить еду?

— Не думаю, — отрицательно качнул головой кронпринц. Я находилась в ступоре оттого, что они подозревают ближайшего родственника. — Я зашел практически одновременно с ним, да и не стал бы он так себя подставлять. Зелье — это раздел магии, в котором он лучший, поэтому тень непременно упала бы в первую очередь на него. Он это понимает.

— Вы действительно можете подозревать Ирдара? Да он единственный, кто отнесся ко мне с радушием!

— Улыбка не значит доброта и чистые помыслы, — бросив на меня мимолетный взгляд, ответил кронпринц.