Дорогие!
Живу второй день в Самарканде.
Состязаюсь в изъявлениях вежливости с узбеками, но ничего не получается. Вчера вечером, приложив руку к груди, меня приветствовал постовой милиционер. А я просто проходил мимо.
Вот так!
Кругом ишаки, плов, черные глаза, цветущая белая акация. Вчера выступил (прямо с самолета) с тремя лекциями. Хлопали, жали руки, желали, подносили цветы, сажали за столы с яствами. Вроде в другой какой-то (совсем-совсем другой) мир попал. Сейчас утро – через 10 минут за мной заедут и мы будем “бродить” на “Волге” по достопримечательным местам. Днем – отлет. Улицы (в некот. местах) напоминают Севастополь: акация, светлые одноэтажные домики, народ, никуда особенно не поспешающий.
Спешу!
Крепко целую.
C борта дизель-электрохода:
Жму вверх по Енисею.
Сия речушка кидает в море водички больше всех других наших рек.
Кругом Енисея – тайга.
Так как течение очень шустрое, то жмем не очень шустро – 10–12 км в час. Утром сиганул через знаменитые Козачинские пороги. Погода – Ницца!
Сейчас буду есть некоего ЧИРА – в жареном виде…
…ЧИРА съел. Сейчас сижу на самой макушке корабля и гляжу окрест. С-И-Б-И-Р-Ь!
Целую каждого по очереди – мужиков и Атьку.
Ашунька.
А Юра так вспоминает тогдашние будни отца:
Стричься отец ходил только в гостиницу “Москва”, в лучшую тогда парикмахерскую города. Приучил к ней и меня. Любил хорошо одеваться, нравиться женщинам, любил сыр рокфор, часто ходил с фотоаппаратом.
В 1960 году 437-я школа переезжает в новое здание. Новая директорская квартира, тоже при школе, оказалась гораздо больше прежней – правда, Юре и Володе все равно приходилось делить одну комнату.
Целина
Начало августа 1958 года, Володя пишет домой: