Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива

От маминой мамы из Сталино в Казань пришла открытка:

Родимые дети! Асенька, недавно вам писала. Сегодня пишу, что Толя уехал на фронт, обещал тебе по возможности писать. Мы спокойны – и гордимся, что сын обещал крепко оберегать интересы родины. Будьте здоровы. Хотелось нам, старикам, быть около вас – да, видно, не удастся – поклон Мише, Юрочке, Володе, Аде.

Твоя мама.

Бабушка погибла то ли в самом городе, то ли при эвакуации. Дедушка при эвакуации отстал и оказался один.

Дорогие дети!

Хотя я недавно писал вам письмо, не уверен, получили ли его. Точный адрес я утерял и пишу на старую вашу квартиру.

Я нахожусь недалеко от Ташкента, один, где наши все – не знаю. Положение нехорошее, я один, оторван от всех, старик, к этому больной. Все очень дорого и трудно достать. Хотя я нахожусь при колхозе, но работать не могу. Поэтому, дорогая Ася, буду ждать разрешения высокой инстанции, чтобы дали возможность забрать старика к тебе. Жизнь у меня осталась короткая, и хочу умереть возле Вас.

Я валялся шесть недель в товарном вагоне, конечно, не один, но всю дорогу был больной, и не было кому подать каплю воды.

Кому нужен такой старик, как я. Не евши всю дорогу, я не думал, что доеду до места назначения, а поэтому спасение зависит только от вас. Больше писать нечего, кроме мысли, что человек может быть заброшен один и оторван от своих. Пиши, деточка, как ваша жизнь, где Миша находится, как дети.

Целую Вас всех.Отец и дедушка.Жду ответа.

Узбекистан. Ст. Арис, село МамаевкаПетру Ивановичу Татарникову для Ужет.

Через четыре месяца он воссоединился с частью семьи в Средней Азии и писал маме (в русском он делал массу исправленных здесь ошибок):

Дорогие дети! Письмо и деньги получил, очень Вам благодарен. Ася, радость, которую ты мне прислала с письмом, так трудно описывать, я от радости плакал, что имею с кем-нибудь поделиться, ты же у меня одна осталась, больше никого.

Я не знаю, у кого город Сталино – у нас или врага. Если он у нас, то тогда бы я рискнул поехать на родину.

Когда я жил у себя дома, так я не думал, что мне придется жить на средства детей. Было все свое, хватало на жизнь, а теперь подумать страшно, что стало с нами – все в прах. Все это проклятая война.

Пиши, детка, как вы живете и как здоровье Ваше. Хватает ли Вам на жизнь. Пиши обо всем. Как здоровье Миши, также и детишек. Юра, наверное, большой мальчик. Как он учится и как Володик – нервы не дают покоя при воспоминании.

Твой отец, который желает Вам жизни и здоровья, целую крепко, привет Мише и внукам.

Из Севастополя в Казань шли письма от старших Ценциперов: