Я, мой убийца и Джек-потрошитель

– Давай я закончу, а потом ты выскажешься, если посчитаешь нужным, хорошо?

Я кивнула.

Он продолжил:

– Я тоже тебя люблю. Я тоже без тебя не могу. И мне страшно за тебя. Я не знаю, как и почему все произойдет. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь тебя от себя. Ну? По-прежнему меня ненавидишь?

– Я по-прежнему боюсь смерти и тебя. А в остальном… мне нечего возразить.

Внизу живота вновь разлилось тягуче-сладкое томление.

– Горан, я хочу продолжения, – без стеснения сообщила я. Почему-то я легко говорила с ним на пикантную тему.

– Эля, господь с тобой, у тебя же все должно болеть. Я не сдерживался. Болит же?

Я кивнула.

Он подумал несколько секунд – и его лицо озарила такая улыбка, такая… довольная, грешная, искушенная и искушающая.

– Думаю, есть немало способов доставить тебе удовольствие.

И он притянул меня к себе.

В тот день я испытала на себе все эти способы, забыв о своих бедах, хватаясь за простыни и выкрикивая Его имя.

* * *

Но уже к вечеру я билась в истерике. Реальность провала; понимание, что два с половиной месяца я потратила на подготовку единственного шанса, который спас бы меня; знание, что апрель, май и июнь пролетят, как один миг, настигли и раздавили.

Зачем? Для чего? Ради чего все?

Еще и дикое напряжение последних месяцев сказалось.

В общем, Горан еле успокоил и привел меня в чувство.

Потом я сидела за кухонным столом отрешенная, ко всему безучастная, смотрела в одну точку. Но последние силы потратила-таки на расспросы.

– Эля, клянусь, я не знаю, – уверял Горан. – Я с января бьюсь, пытаясь понять, что такого ты можешь сделать. Выходит, что ничего.

И добавил:

– Ты хочешь знать, как все случится?

Извечный вопрос. Хотите ли вы знать, как умрете? Хотите? А когда узнаете, что с вами будет? Жизнь превратится в паранойю?

Волна адреналина пронеслась по всему телу. Я выпрямилась, чувствуя, как напрягаются мышцы, как ускоряются биение сердца и ток крови.

Хочу? Или нет?

Мать всегда заявляла, что хотела бы знать свое будущее. И те, кто не хочет его знать, трусы и слабаки.

С точки зрения логики, если буду знать, даст ли мне это шанс выжить?

А с точки зрения эмоций я и так на грани. Куда мне еще? Чтобы совсем добило?

– Это даст мне шанс выжить? – повторила я одну из своих мыслей Горану.

– Нет! – твердо ответил он.

– Тогда не хочу.

– Но тебе необходимо знать вот что. Я так не убиваю.

Я инстинктивно вцепилась в вилку на столе. Сжала в ладони, почувствовала холод металла. Надавила большим пальцем на зубчики.

– То есть? Ты разве не остановишь мне сердце?

– Нет. В том-то и загвоздка.

Я согнулась, опустив руки и голову на стол. Вытянула пальцы. Мне хотелось завизжать, но я лишь глухо пробурчала:

– Рассказывай, какие у тебя мысли и идеи. Я держусь. Пока держусь.

Горан начал издалека.

– Ты же догадываешься, чем я занимался до охоты на маньяков?

– Господи, да конечно! Работал на КГБ. Сердца политиков – они ведь такие слабые. А если убрать ключевого политика в нужной стране в подходящее время, влияние на этот регион можно усилить. Я права?

Лица некроманта в тот момент я не видела, но по легкости выдоха, по довольному «хмм» поняла, что попала если не в точку, то близко. Он явно ухмылялся.

– Ну, понятно, – продолжила я, не отлипая от стола. – А сменил сектор спецслужб только из-за гибели внучатого племянника? Ведь наверняка были еще причины.

– Ты не по годам умна, моя милая.

– Как показал сегодняшний день, жизнь мне это не спасет. Так что там случилось?

– Нельзя слишком долго жить. Заметят.

– Ах, точно! Как я сразу не сообразила.

– И потом, из таких мест не увольняются. Оттуда выносят ногами вперед.

– Другими словами, ты успешно инсценировал собственную смерть. Видимо, дело было давно, еще когда Санкт-Петербург именовался Ленинградом. После переехал в другой город, потом еще в один, теперь – в Москву. Мегаполис, пятнадцать миллионов жителей, легко затеряться. А наши доблестные спецслужбы пока не сопоставили внешность или ДНК высшего некроманта и некоего профессора черной магии.

– Эля, ты меня удивляешь все больше и больше.

Я тяжело вздохнула и поднялась со стола.

– Ты считаешь, тебя могут найти?

– Надеюсь, что нет. Но видимо, найдут. Поэтому я просил тебя прекратить расспросы о моем прошлом. Не стоит привлекать внимание.

– Мы точно сейчас говорим о моей смерти?

– Точно. Еще пара моментов, и ты поймешь, какое предположение я не могу выкинуть из головы третий месяц.

– Хорошо. Тогда продолжим в том же направлении, – откинувшись на спинку стула, сказала я. – Если тебя, некроманта, найдут, что, по-твоему, они сделают?

– А вот тут мы переходим к самому интересному. Они попытаются меня вернуть. Миндальничать не станут. Как бы силен я ни был, трех-пяти некромантов, воздействующих на мое сознание, достаточно, чтобы я сделал то, чего не хочу ни в коей мере.

– Что-то типа психотронного оружия?

– Оно и есть, – кивнул Горан.

– И что бы они могли заставить тебя сделать?

Горан дернулся, его плечи инстинктивно потянулись вверх, будто он пытался поднять воротник плаща, защищая обнаженную шею от порывов холодного ветра и жалящих капель ливня.

– Убить дорогого человека.