Я наблюдаю за тобой

 Сейчас ты лежишь на земле и шепчешь невнятные слова… Ты зовешь ЕЕ – ту, которая придет, чтобы спасти тебя.

 Приди сестра, приди, приди…

 Приди.

 Келда стояла, прислонившись спиной к холодной скале. Ее руки были отведены чуть назад, и ладони с наслаждением водили по влажной шершавой поверхности камня. Она закрыла глаза, прислушиваясь…

 Ветер притих: видно спрятался в ущелье возле Поста Смотрящего от надоедливых рыбаков, призывающих его к себе в холщовые паруса. Только едва различимые дуновения его, только последние следы его легких шагов по акватории фьорда остались, чтобы играть с мирно журчащими волнами. Время от времени слышались тихие всплески: то ли крупная рыба резко водила хвостом у самой поверхности, то ли какой-то водный зверек нырял в воду… Келда не могла разобрать. Она просто слушала, как вдруг…

 Голос был высоким и пронзительным.

 - Папа!

 - Фрея!

 Келда вздрогнула и распахнула глаза, чувствуя, как резко участилось ее сердцебиение. Камень под ладонями вдруг показался ледяным и покрытым острыми шипами.

 - Фрея… - прошептала она одними губами и вдруг воскликнула, в страхе вжавшись спиной в скалу: – Нет! Нет, со мной не случится того же, что случилось с НИМИ! Меня не обманет какое-то эхо из прошлого! Не обманет, не запугает… Я не сдамся, не сдамся. Ни за что. Я не сломаюсь…

 - Ты уверена в этом?

 Келда отскочила от скалы и повернулась на голос, который прозвучал с севера, оттуда, где были «ворота фьорда». В свете луны, вышедшей из-за облаков и смотрящейся в почерневшие воды, стояла девушка.

 Маленькая, хрупкая, растрепанная и босая, в легком светлом платье.

 Ее глаза отражали лунный свет, а голова была чуть наклонена к одному плечу: так трехмесячный щенок с интересом смотрит на впервые попавшегося ему на дороге лягушонка.

 Валькири…

 - Скажи мне правду, ты уверена в том, что не сломаешься? – снова спросила она, внимательно рассматривая Келду.

 - Я надеюсь, - хрипло ответила та, когда ее собственное удивление прошло. – Я буду отчаянно драться, во всяком случае.

 Валькири улыбнулась.

 - И я надеюсь. Но ты… пообещай мне. Пообещай мне, что ты не сдашься. Дай слово, прошу тебя. Мне очень нужно, чтобы ты пообещала…

 - Мама, где ты? – крикнул Стеин.

 Он уже несколько ночей подряд не мог уснуть, и теперь почти падал от усталости – и все равно шел вперед, и при каждом его шаге, когда подошва ботинка попадала на твердый камень, все внутри будто сотрясалось от мощного толчка, словно при землетрясении.

 - Ответь мне! Ты обещала вернуться!

 Он хотел услышать ее голос. ОН ТАК ЭТОГО ХОТЕЛ… Это было нужно ему, как воздух, даже сильнее воздуха. К этому свелась вся его жизнь…

 Если этим вечером он не услышит мать, то он…

 Трудно представить, что будет тогда со Стеином.

 Наверное, он умрет.

 - Еще немного терпения, сынок, - сказала вдруг Бергдис, появляясь среди казавшейся бездонной тишины, среди гнетущей тяжести безмолвного неба, среди черной пустоты, где нет ничего – даже отчаяния. – Еще немного, милый. И тогда я приду и заберу тебя с собой.

 - А Кэйа? Ее ты тоже заберешь?

 Бергдис долго не отвечала ему. Должно быть, она все еще хранила обиду на дочь или, может, просто не хотела давать поспешных обещаний…

 - Я не могу так просто сказать тебе, Стеин. Если она захочет идти с нами, я прощу ей все и раскину перед ней объятия. Я забуду о прошлых обидах, забуду о своей прежней боли и подарю ей свой новый мир. Я помогу ей вступить в него… как и тебе. ЕСЛИ ОНА ЗАХОЧЕТ. Но если нет… Где она теперь? Она не пришла ко мне. Она опять готова меня позабыть, опять, опять…

 - Но ведь ты ее прогнала, когда она в последний раз…

 - Да, я прогнала ее! Но чего ты хочешь от меня, Стеин? Я ведь была в отчаянии, я страдала от потревоженной старой раны, которую она мне нанесла десять лет назад. Я была раздосадована, разгорячена, я была сбита с толку… Я была в шоке, мне было больно, и, конечно же, единственное, что я тогда хотела – это чтобы она оставила меня в покое. Но ведь я так ждала ее! Неужели я терпела для того, чтобы она, подразнив меня, явилась, посмеявшись надо мной, и снова исчезла?

 Голос всхлипывал.

 - Но и Кэйа была сбита с толку твоим приемом, - возразил Стеин. – Она растеряна и боится приходить, боится, что может опять тебя расстроить… Ты сказала ей уходить – и она ушла. Чего же ты хотела?

 - Я повторяю: я сама не понимала, что говорю! Я пошла на поводу у своих собственных разрозненных чувств. Но теперь… Когда увидишь ее, Стеин, передай ей от меня: я хочу ее видеть. Я ХОЧУ ЕЕ ВИДЕТЬ!!! Дай мне слово, что ты приведешь ее сюда, ко мне…

 - Даю слово, - сказал он.

 Бергдис замолчала.

 - Мама? Ты слышишь меня? Мама!

 Тишина в ответ.

 - НЕТ! Подожди, вернись! Я ведь еще не сказал тебе всего, что хотел! Не так скоро, мама. Мама! ОТВЕТЬ!!!

 Он кричал во все горло, и эхо отвечало. Это был ее голос, но далекий и невнятный, и Стеин не мог разобрать ни слова. Эхо смеялось над ним.

 Смеялось…