Я – начальник, ты – дурак (сборник)

У восточной Стены надписей было меньше. Не каждый согласится ждать половину дня, чтобы начать восхождение и практически сразу его закончить: солнце начинало освещать восточную половину Долины после полудня, а на саму Стену свет падал всего на несколько минут перед заходом Солнца. И почти сразу наступала темнота, и приходилось вновь ждать долгую ночь, потому что двигаться на ощупь было очень трудно. Фосфоресцирование скал помогало слабо, по той же причине: слишком коротка была засветка солнцем, горные породы не успевали вобрать достаточно энергии, чтобы долго отдавать её обратно.

Нет, и с утра здесь удавалось различать в полумраке предстоящий путь, потому-то и встречались надписи у восточной Стены, но здешние маршруты считались более трудными и опасными. Да и холоднее было в этих местах: камни не успевали прогреться.

В общем, подниматься по восточной Стене решались исключительно из-за легенд. А сами легенды возникли из ореола загадочности, окутывающего восточную Стену наподобие вечного полусумрака. Многим казалось, что темнота скрывает неведомые трещины и расселины, по которым кто-то когда-то будто бы добрался до самого верха…

Но что происходит наверху, никто не знал. Нет, были легенды и об этом: о прекрасной стране, расстилающейся наверху, о реках, текущих молоком и мёдом, о красивых людях… Жрецы рассказывали, что попасть наверх можно только после смерти, но некоторые им не верили: вот же они, Стены! Поднимись по ним – и ты окажешься в раю. Были и такие легенды. А один сумасшедший старик утверждал, что ему удалось побывать там и вернуться. Но ему, разумеется, никто не верил: разве из рая возвращаются?

Монт слушал старика, раскрыв рот. Монт и Дилич. Но Дилич не собиралась подниматься на Стену. Она и Монта не хотела отпускать, но Монт не мог оставаться в Долине и заниматься выращиванием питательных растений и разведением животных, как многие. Его тянуло вверх.

Он и сам не понимал, что с ним происходит, но ему хотелось узнать, откуда берётся солнце, как появилась Долина, почему растут растения. Но больше всего – есть ли что-нибудь наверху? Правдива ли хоть часть тех легенд, что сложены о верхней жизни?

И вот теперь Монт находился на пути к осуществлению своей мечты.

Не все, подобно Монту, неотступно штурмовали Стену. Некоторые, попробовав разок-другой, отступались. Другие бледнели, едва бросали на неё первый взгляд. Трудно оставаться равнодушным, находясь у подножия Стены. Но если одних Стена манила, то других пугала, отталкивала, и они предпочитали не приближаться к ней, поселяясь чуть ли не посредине Долины, подальше от обеих Стен, как от Западной, так и от Восточной.

Но Западная, разумеется, выглядела живописней: чаще освещённая солнцем, почти до облачного слоя во многих местах покрытая порослью зелёной травы или мхом, она вздымалась на неведомую высоту, будто нависая над стоящим у её подножия человеком и, казалось, грозила придавить крошечную человеческую букашку. И при этом она не была идеально гладкой! Нет, её бороздили гребни и трещины, из неё торчали скальные выступы, а вглубь уходили впадины и поры. Попадались и обширные пещеры – как вырытые рудоискателями, так и образовавшиеся давным-давно, в запамятные времена.

До них добраться было легче, и все они были исследованы от начала и конца. Никаких скрытых ходов наверх они не содержали.

Птицы бесстрашно гнездились на уступах Стен, и Монту хотелось почувствовать себя птицей, чтобы так же легко взлетать и садиться на любое место Стены. Но слишком высоко не забирались и птицы: они не любили облаков.

На Севере и на Юге Стены сходились. Это было далеко-далеко отсюда. Монт побывал там всего по одному разу, и ему казалось, что перебраться через то скопище скальных обломков и завалов не сможет никто. Но на Севере и на Юге никто не жил: почва там непригодна для выращивания культурных растений, а на тех скалах, что навалены у подножия сходящихся Стен, не хотели расти и неприхотливые сорняки. Особенно на Юге: солнце здесь практически не появлялось, а без света какой рост?