Я не могу без тебя

Один носит рубашку навыпуск, другой – всегда при галстуке.

Один учился выживать, другой учился в престижном университете.

Один живет сердцем, другой – только рассудком.

Один любит, другой предпочитает быть любимым.

Один среднего роста и не очень красив – зато настоящий мужчина, а другой – смазливый красавчик с репутацией бабника.

Одного жизнь не слишком баловала, но он рад и тому, что есть, а другой получил от нее все, но не привык говорить за это «спасибо».

Один добивался несколько лет, чтобы однажды проснуться рядом со своей единственной и неповторимой, а другой женился на однокурснице, но при случае трахается со стажерками в полумраке рентгеновского кабинета.

Один ненавидел то, что воплощал другой, и это единственное, что было общего между ними.

– Ну так что? – нетерпеливо произнес Арчибальд.

– Анализ крови показывает пониженное содержание тромбоцитов: всего сорок тысяч, а в норме должно быть не менее ста пятидесяти тысяч в кубическом миллилитре, с печенью тоже не все в порядке, но…

– Как вы намерены поступить?

– Мы ввели лекарство для снижения давления и собираемся сделать переливание крови, чтобы повысить содержание тромбоцитов.

– А потом?

– Подождем.

– Чего ждать? Гипертонического криза? Альбумина в моче? Вы же видите, у нее токсикоз.

– Не такой уж сильный.

– Надо прервать беременность.

Алистер покачал головой:

– Зачем? Если нам удастся стабилизировать общее состояние вашей жены, то и беременность можно сохранить. В настоящий момент результаты биологических анализов не так уж плохи и ничто не указывает на то, что события будут развиваться по плохому сценарию.

– Результаты не так уж плохи? Вы шутите?

– Послушайте, мсье, вы же не доктор.

– Это правда, – признал Арчибальд. – Но женщины иногда умирают от токсикоза на поздних сроках беременности. Я это видел своими глазами в Африке.

– Мы не в Африке. У вашей жены двадцать пятая неделя беременности. Делать сейчас кесарево сечение – значит, лишиться ребенка…

Арчибальд изменился в лице, взгляд стал жестким и мрачным.

– Наплевать, – мрачно сказал он. – Я хочу спасти жену.

– Проблема сейчас не в этом, – мягко промолвил доктор Алистер. – Мы делаем все, чтобы дождаться срока, когда можно будет сделать кесарево и спасти вашу жену, сохранив жизнь ребенку.

– Вы же знаете, чем это может закончиться – вы угробите ее мозг, ее печень и почки…

– Я уже обсудил с вашей женой этот вопрос, она согласна, что есть риск, но не хочет в данный момент делать кесарево.

– Это не ей решать.

– Именно так! Решение принимаю я, а я в данный момент не вижу каких-либо медицинских показаний для прерывания беременности.

Арчибальд возвращается к Валентине в палату. Присев к ней на кровать, гладит ее лицо, руки и вновь вспоминает о том, как долго они шли навстречу друг другу, много пережили, чтобы жить в любви и согласии, сколько препятствий преодолели, сколько выстрадали.

– Я не хочу делать кесарево, – умоляет Валентина. Ее кожа приобрела желтоватый оттенок, глаза ввалились от физических мучений, веки распухли от слез. – Ты же знаешь, милый, всего двадцать пятая неделя! Позволь мне сохранить его еще ненадолго!

Ей нужно, чтобы Арчибальд находился рядом, но что он может сделать? Он бессилен! Конечно, Арчибальд обещал быть вместе с ней в радости и в горе, в беде и в болезни. Давал слово защищать ее, оберегать от невзгод, но мы всегда обещаем больше, чем можем выполнить. Валентина смотрит на него умоляюще:

– Разреши мне дать ему еще хоть капельку сил…

– Но, любовь моя, ты же можешь умереть.

Вся опутанная трубочками от капельницы, она все-таки умудряется нащупать его руку, пытается сжать и шепчет, несмотря на боль, прерывисто дыша:

– Этот ребенок, я так хочу, чтобы он у нас был, я же чувствую, как он живет в моем животике! Это девочка, я уверена. Ты полюбишь ее, Арчи, ты будешь ее любить!

Он хочет ответить, что любит только ее. Но вдруг видит, как Валентина закатывает глаза, по лицу пробегает гримаса, руки судорожно сжимаются и…

– Ты будешь делать это чертово кесарево или нет? – Арчибальд орет на Алистера в коридоре больницы, готовый броситься на него с кулаками.

Доктор не понимает, в чем дело, он только видит, как муж его пациентки кипит от гнева и настроен избить его.

Валентина так сильно сжала зубы, что прикусила кончик языка. Она лежит на кровати, ее мышцы напряжены, руки и ноги вытянулись, она не может сделать ни вдох, ни выдох, тело сотрясают судороги.

В сторону Арчибальда по коридору движется охранник с пистолетом в руке. Он привык успокаивать наркоманов, которые впадают в бешенство, когда им отказывают в больнице дать дозу наркотика. Он подходит к нему сзади, но Арчибальд не наркоман, он чувствует его приближение. Внезапно обернувшись, он сгибает ногу в колене и изо всех сил, как в футболе, ударяет охранника в пах. Тот падает, корчась от боли, его пистолет скользит по полу, прямо под ноги к Арчибальду, он наклоняется и подбирает его.

У Валентины не прекращаются судороги. Пенистая слюна, окрашенная кровью, выделяется изо рта, заполняет нос и начинает душить ее.

– Она при смерти, кретин!