Я не пытаюсь описать будущее. Я пытаюсь его предотвратить (СИ)

- Тебя какой раз интерсует, зомби-дядюшка? – расплылся в неожиданно злобной ухмылке Стайлз. – Первый? Когда ты горел со всем своим кланом, чувствуя, как оплавляется твоя кожа, лопаясь пузырями, как рвется твоя связь с кланом, ниточка за ниточкой, как твой волк бьется в агонии, слыша вой волчат и твоей Альфы? Этот раз? Или тот, когда тебя, полумертвого, запертого в собственном теле бросили те, кто должен был остаться рядом и помочь волку исцелится. Этот раз? Шесть лет безумия и неподвижности. Честно говоря, я бы тоже не простил свою Альфу после такого. А может, тебе интересен тот раз, когда ты снова горел, а твоя стая, те, кто должен был быть тебе верным, смотрел на это? И как твой собственный племянник вырвал тебе горло. Или ты хочешь узнать о смерти своего разума в той психушке, куда тебя определили любящие племянники? Нет? А как насчет ритуала, когда ты подставил свое брюхо под нож добровольно? О какой из этих смертей ты хочешь узнать подробности?

Откатившись в сторону, Питер вскочил на ноги и нервно заметался по поляне. Он точно выбрал момент, чтобы задать свои вопросы, уже будучи практически уверенным, что его теория подтвердится. Но он оказался абсолютно не готов к реакции своего волка, который сейчас метался внутри и тоскливо выл, ощущая эмоции своей человеческой половины. Ладно, одна смерть. Но несколько, и во всех так или иначе виноваты племянники, которых он, несмотря ни на что, все-таки любил? Хейлу хотелось обернуться и выть, бежать, вырвать кому-нибудь горло или свернуться клубком под боком у… безмятежно сопящего сладким пьяным сном тела…

Взъерошив свою шевелюру, Питер сделал несколько глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться, и поднял Стайлза на руки. Вдохнув сладкий запах детства, зверь внутри окончательно успокоился, уловив обещание чего-то смутного, чему еще не время, но обязательно будет.

Дома только брови подняли, когда Питер пронес дрыхнущего пьяным сном Стайлза на второй этаж в комнату Дерека.

- Как все прошло? – насмешливо спросил Саймон, когда Питер спустился вниз.

- Минус одна бутылка выдержанного виски из твоего бара, с пару километров моих бедных истрепанных нервов, плюс одна нотация от родителей завтра… можно сказать, что стандартно, – криво улыбнулся Питер.

Достав мобильник, он нажал кнопку быстрого набора.

- Алло, шериф? Доброй ночи, это Питер… ага. Стайлз сегодня переночует у нас, так как после долгого душевного разговора не имеет никаких сил, чтобы добираться до дому. А мы все же не звери, чтобы выставлять его в таком состоянии за порог, так что сегодня он переночует у нас. Завтра обязательно покормим и доставим в лучшем виде прямо к порогу дома. Как там мелкие?

- …

- Тогда обязательно поцелуйте Илею и Райдена от нас всех. Спокойной ночи.

- Бедные детки, как Стилински позволили Стайлзу назвать близнецов самому? – завершив разговор, Питер глубоко вздохнул.

- Илея и Райден? А, по-моему, неплохо, – отозвался Саймон. – Странно, конечно, но не страннее Стайлза, и красиво звучит. Значит, душевный разговор? С бутылкой моего виски?

- У Джона спиртного дома не водится, с женой-оборотнем-то. В магазине не продадут, остаемся только мы. Да ладно, тебе жалко, что ли? У парнишки разбитое сердце, ему сам Бог велел пойти по стопам сотен поколений, – чуточку натянуто усмехнулся Питер.

- Нам не жалко, – покачала головой Талия. – Я только искренне надеюсь, что когда Дерек приведет домой девушку, а рано или поздно это случится обязательно, то дело вновь ограничится одной бутылкой. Зная Стайлза, я в этом сомневаюсь, и очень боюсь представить, что может случиться тогда.

- Веришь или нет, сестрица, я боюсь этого же, – замолчав и погрузившись в собственные мысли, Питер закончил про себя: «хотя ждать этого момента я буду с нетерпением».

*вящему – Вящий(устар.)-больший, более сильный. Пример: для вящей убедительности.

Источник: Словарь русского яз-ка С. И Ожегова (сильному неудовольствию Питера)

====== Глава 26. ======

Глава 26.

Тем летом, когда Стайлзу исполнилось тринадцать, семьи Хейлов и Стилински вздохнули с облегчением, а городские кумушки начали прикидывать, кто же лучше всего подойдет в пару наконец-то очнувшемуся от своего наваждения Стайлзу Стилински. Приехавшего на каникулы из Нью-Йорка Дерека облапали и затеребили насчет чего, как, где, что, кого, и ваще?! Стилински искрился возбуждением, интересом, любопытством, а вот пряных ноток влюбленности и тоски не было. Глаза цвета гречишного меда смотрели прямо и просматривались до самого донышка, растворив тени недетских дум в эмоциях отступающего детства и наступающей юности. Стайлз взрослел, менял интересы как Лидия – помаду, и для Дерека в пылком сердце места как-то… не оказалось. Если уж на то пошло, то подросток даже Коре уделял больше внимания, чем Дереку, а Кайл стал еще одним приемным ребенком Клаудии и Джона, настолько часто он ночевал у них дома.