Я не скажу тебе о сыне

— Жомини утверждал, что его супруга ничего не знала, но преступление было слишком серьезным. И их самих, и их сыновей лишили титулов и имущества, а потом с помощью амулета забвения — и памяти. Их сослали на рудники, где они находятся и по сей день. И я полагаю, что поступил с ними еще милосердно — они не помнят прошлого, а значит, и не страдают из-за потери своего былого положения. Барон Дюбуа же должен был быть казнен — поскольку признался во всём не добровольно, а только под тяжестью улик. Я разговаривал с ним лично, и он пытался убедить меня, что делал это ради моего же блага и ради блага Линарии. Рассказывал о каком-то амулете, ради создания которого пожертвовал всем. Но как только он осознал, что его ждет, он лишился рассудка. Мог ли я казнить безумца? Мог, но делать этого не стал. Он был удален от двора и сейчас влачит существование в одном из пригородов Лимы. А помолвка с нурландской принцессой была расторгнута — несмотря на выгоды, которые это брак сулил нашей стране, мне невыносима была сама мысль о том, что именно принцесса, пусть и невольно, стала причиной гибели Алессандры. Но что же вы не спросите, ваша светлость, был ли наказан главный виновник того, что случилось семь лет назад?

Я, не понимая, о ком он говорит, посмотрела на него с недоумением. Он подошел к окну и поманил меня за собой.

— Смотрите, ваша светлость! Вот — королевский источник, подпитывавший Линарию магией многие сотни лет. Теперь он пуст. Да-да, не удивляйтесь! Об этом еще мало кто знает, но скоро узнают все. И тогда власти Эллинаров придет конец. Вам кажется, что я слишком спокойно говорю об этом? Да, потому что это — мое наказание. Когда-то давным-давно королева Алэйна мечтала о том, что в доступе к магии линарийцы будут иметь равные права, независимо от того, где они родились — в королевском дворце или в лачуге бедняка. А мы, ее потомки, забыли ее наказ. Моя жена была похожа на Алэйну — она старалась позаботиться о каждом, кто обращался к ней за помощью без различия титулов и состояний. А мне всего лишь нужно было позаботиться о ней самой — но я не сумел сделать даже этого. И разве не будет справедливым, если такой никчемный король лишится своей короны?

Он снова замолчал — только на сей раз я уже понимала, что наш разговор окончен. Теперь он сам опустился на канапе и потерял ко мне интерес. Когда я выходила из комнаты, он смотрел на портрет Алессандры.

56. Еще один заговор

Я шла по коридорам, и встречавшиеся мне придворные и слуги почтительно кланялись мне. Я понимала, что этот разговор с королем еще больше укрепит двор в мысли, что между нами что-то есть, но теперь мне было уже всё равно.

Рассказ Этьена заставил меня посмотреть на наши прошлые отношения по-другому, но не переменил моего намерения вернуться в Антарию. Мне нужно было о многом подумать, но сделать это здесь, в Лиме, было сложно. Быть может, потом мы с Андрэ вернемся сюда, но сейчас признаться во всём его величеству я была не готова — слишком привыкла к той маске, которую носила почти семь лет. Слишком боялась снова оказаться в окружении людей, которые улыбаются тебе в лицо, держа при этом камень за пазухой.

Но сомнения по поводу правильности принятого решения у меня всё-таки были. Во-первых, источник признал Андрэ и сам перебрался к нам в дом. И увозя сына из Линарии, не пытаюсь ли я поступить против древней магии, и не отомстит ли она нам за это однажды?

Во-вторых, как выяснилось, я всё еще была женой короля, и что с этим делать, я пока не понимала. Меня тянуло к Этьену — это было трудно отрицать. Тянуло даже тогда, когда я была уверена, что он меня предал. Ни один другой мужчина за все эти годы, что мы были в разлуке, не вызвал у меня подобных чувств. Смогу ли я быть вдали от него теперь, когда знаю, как он продолжает по мне тосковать? И что я должна буду сделать, если он всё-таки решит жениться на другой? Ведь тот брак будет недействительным, а значит, пострадает ни в чем неповинная девушка, согласившаяся стать его женой.

Вопросов было больше, чем ответов, и я поняла, что пока не готова принимать решение.

— Летисия, дорогая, как я рада, что встретила вас! — отвлек меня от размышлений голос Делфины де Преваль. — Я проезжала мимо и заметила вашу карету у дворца. Вы тоже пытались повидать его величество? Говорят, он решительно никого не принимает. И, между прочим, совершенно напрасно — так он еще больше усложняет обстановку.

Мы обнялись. И хотя сейчас я предпочла бы просто отправиться домой, я ничем этого не показала. Но и откровенничать с маркизой я была не намерена.

Мы стояли на крыльце, и Делфина вдруг остановила проходившего мимо мужчину, поприветствовавшего нас изысканным поклоном.

— Кажется, вы еще не знакомы, не правда ли? Княгиня Летисия Алонсо. Герцог Ноэль де Жервез, — представила она нас друг другу.