Я не смогла, и ты не сможешь тоже (СИ)

-Какого черта? – Заорал, хватая Ольгу за плечи и красными от ярости глазами заглядывая в ее лицо. – Будина, твою мать, какого черта?

Она смотрела на него и улыбалась. А потом легким движением руки оттолкнула от себя.

-Руки убери.

Она не знала, как шипят змеи, но, должно быть, именно так. Тихо, с присвистом, полным неведомой угрозы.

-Объясни, - Игорь больше не орал. Не тряс ее за плечи. Он стоял и смотрел на нее сверху вниз, но как-то так получалось, что несмотря на это она словно оказалась выше.

-Нечего объяснять, - пожала плечами Ольга. – Я победила. Ты проиграл. Только и всего.

Он схватил со стола стакан с ручками и швырнул его об стену.

-Думаешь, эта сука будет теперь тебя прикрывать? – Спросил яростно. – Думаешь, я не найду способа до тебя добраться?

-Думаю, найдешь, - согласилась Ольга. На первый вопрос она предпочла не отвечать. – Но это неважно. Мне не нужна была абсолютная победа. Я хотела, чтобы ты на своей шкуре почувствовал, что это такое – когда тобой играют, будто шелудивым котенком. Когда из тебя делают идиота.

Она встала на ноги – высокая, красивая, молодая. И позволила ярости и гневу выйти наружу.

Она не кричала, нет. Но в словах, которые она произносила, шаг за шагом заставляя Игоря пятиться, были наполнены такой болью, такой злостью, что он отступал и как будто становился меньше.

-Ты думал, что я никогда не проверю? Думал, что я удовлетворюсь маленьким спектаклем с телефонными звонками из постели? Думал, что я не захочу узнать, как все было на самом деле?

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Ольга не дала. Ее глаза сузились, а рука сделала неуловимое движение.

-Я узнала правду уже через два месяца. Всю, до последней секунды. Я знаю все, что ты сделал. И все, что сделала она. И все эти годы я знала.

Игорь смотрел на нее с ужасом, а Ольга старалась удержать дыхание. Ей хотелось смеяться. Хохотать – в его искаженное страхом лицо, в его мерзкое, гадкое, испуганное лицо.

-Так что пошел ты к черту, Бэ-Кашечка, - сказала она, когда его спина наконец коснулась стены. – Я знаю, что теперь твоя очередь мстить, и ты отомстишь – я уверена, ты хотя бы попытаешься. Но имей ввиду.

Ее руки легли на его щеки. Он мотнул головой, но она вцепилась крепко, ногтями. Посмотрела на него еще раз и поцеловала в губы – длинным, долгим поцелуем.

Оторвалась от его губ и закончила:

-Имей ввиду. Ольга Будина – не Ксения Ковальская. Я знаю, за что ты ее ненавидишь. За то, что однажды она не стала тебе мстить, а взяла и простила тебя, ублюдка. А я – не прощу. И на каждый удар я буду отвечать ударом. Даже если однажды этот удар станет последним, что я сделаю в своей жизни.

Игорь молча стоял и смотрел, как она отходит в сторону, как берет со стола сумочку, как аккуратно вынимает из нее ключи от машины.

-Как ты узнала? – Спросил он вдруг, и она удивилась слабости, прозвучавшей в его голосе. Она поняла: он спрашивал не о Питере. Совсем не о Питере.

Улыбнулась. Пожала плечами.

-А ты подумай, - посоветовала весело. – И на будущее имей ввиду: если уж трахаешь бедную бабу на глазах своих друзей, бери с них слово молчать о том, что они видели.

Подмигнула ему и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Глава 9. Недолюбила. 

«Знаешь, а я все-таки размазала твоего Бэ-Ка по стенке, в прямом смысле этого слова. Если сможешь, передай той учительнице, что она отомщена». 

«Ты бы хотела родиться в серебряный век? У меня была подруга, которая с ума сходила по этому времени. Она часто говорила, что легко может представить меня, гуляющей по парку в шляпке и с ридикюлем. И под ручку с Ахматовой». 

«В Москве сегодня выпал первый снег. Он как индикатор одиночества. Если ты ему радуешься – ты не одинок. Ну а если нет…»

«Я давным-давно ничему не удивляюсь. А иногда так хочется».

«Завела себе страницу В контакте. Глупо, правда? Уже сто сорок три друга. Если бы и в жизни друзья заводились так же просто…»