Я не свидетель

– В деле есть. Можете посмотреть.

– Я не хочу ехать в ЧК.

– Вы все время становитесь в позу, Викентий Сергеевич. Время сейчас не то.

– Я и с царской жандармерией старался не иметь отношений.

– Это делает вам честь, – усмехнулся Титаренко. – Хорошо, я привезу вам все бумаги по этому делу.

Вечером я ознакомился с заключением доктора Галкина. Картина складывалась такая: все трое были убиты выстрелами в затылок с расстояния трех-четырех метров, смерть наступила мгновенно; никаких иных повреждений при жизни или после смерти не обнаружено, как и не обнаружено признаков, указывающих, что смерти потерпевших предшествовала борьба или оборона; по отношению к убийце потерпевшие находились спиной; никаких указаний на то, что до осмотра трупов на месте позы их были изменены или что смерть наступила не там, где обнаружены трупы; с момента наступления смерти до осмотра тел на месте прошло в среднем от трех до пяти часов…

Вдову Мадера я посетил через два дня, отправившись к ней без Титаренко. Она была удивлена моим появлением.

Извинившись, я сказал:

– Елена Леопольдовна, я к вам по конкретному вопросу, поэтому буду краток. Скажите, пожалуйста, у вас не сохранилась групповая фотография, сделанная на пикнике в честь отъезда на фронт брата вашего покойного мужа? Кажется это было в 1914-м году, в сентябре.

Она сказала:

– По-моему, должна быть, – открыла ящик комода и стала рыться. Наверное здесь, – вытащила толстый альбом и полистав, протянула мне: – Вот она.

Я стал разглядывать фотографию – довольно большой снимок, занимавший всю страницу альбома, расспрашивая госпожу Мадер, кто есть кто. Водя тонким мизинцем по рядам, она давала пояснения. Вся процедура заняла не более пятнадцати минут, после чего я попросил у хозяйки разрешение унести фотографию, поскольку она может пригодиться для дальнейшего расследования. Поколебавшись, она согласилась. С этим я и ушел…