Я — о'кей, ты — о'кей

Родители обнаружили, что они способны ставить реалистичные требования и ограничения, не провоцируя неадекватного поведения. Родителям и детям советовали следовать своеобразному "контракту", который представлял собой перечень взаимных ожиданий, периодически выдвигаемых, обсуждаемых и изменяемых на уровне Взрослый — Взрослый. Там, где контракт был четким, содержал "можно" и "нельзя", а также условия его нарушения, там взаимоотношения родителей и ребенка заметно улучшились. Подобный контракт — одно из лучших известных мне средств поддержания дисциплины и последовательности поведения; поскольку он принят Взрослым, то может Взрослым же время от времени пересматриваться с учетом новых обстоятельств. Многие родители обращаются с младшими подростками как с четырехлетними детьми. Часто это происходит потому, что они желают сохранить строгий родительский контроль, но еще чаще причина лежит в их неспособности оценить происходящие год от года перемены в ребенке и его все возрастающую способность пользоваться своим Взрослым. В конце концов именно благодаря Взрослому ребенок научается реалистичному самоконтролю. Понимание того, что он уже не "глупенький малыш" и обладает собственным Взрослым, устраняет немало трений из семейных транзакций.

Мои 9-12-летние подопечные легко и с удовольствием освоили Р-В-Д. При поддержке заинтересованных родителей они быстро сориентировались в транзактном анализе. По мере того, как внутренний и внешний диалог Родитель — Дитя становился менее критичным, происходило высвобождение Взрослого, который теперь мог заняться важным делом — освоением мира. В этом возрасте мальчики и девочки мечтают о будущем, у них начинают активно формироваться жизненные идеалы и углубляются отношения с товарищами. В этом возрасте они начинают задавать нелегкие вопросы: что такое — хорошо, и что такое — плохо? Это возраст Тома Сойера и Гекльберри Финна, возраст клятв на крови и стремления к более полной жизни. В эту пору у детей появляется обостренная заинтересованность к тому, какой образ жизни ведут их родители. В эти годы становится ясно, что мало быть всего лишь хорошими родителями, как будто в этом состоит единственное назначение взрослого, но надо быть зрелой личностью, обладать широкими жизненными интересами, а не просто заботиться о "моей семье, моем ребенке и о том, хороший ли я родитель".

Знаток восточной философии Алан Уотс, бывший прежде англиканским священником, писал об оборонительной позиции родителя, который "сидя дома, беспокоится, все ли он сделал для своего ребенка, и живет так, словно все, что от него требуется, — это хорошо воспитанный ребенок". Он указывает: "Беда в том, что многие отцы и матери преисполнены колебаний, правильно ли они воспитывают детей. Они считают: их главная задача —, добиться от ребенка успехов. Это все равно, что стремиться к счастью ради счастья. Но ведь счастье — это следствие…"

Это относится и к ребенку. Если его единственная жизненная цель — стать примерным родителем, то беспокоиться не о чем. Но родителям следовало бы лучше задать себе вопрос: "Что я за человек?", а не "Какой я родитель?"; "Я желаю ему счастья. А есть ли согласие в нашем доме? Я хочу, чтобы он стал творческой личностью. А сам я, умею ли удивляться новому? Я хочу, чтобы он учился. А сколько книг я сам прочел за последний месяц, год? Я хочу, чтобы у него были друзья. А общителен ли я? Я хочу, чтобы у него были в жизни идеалы. А у меня они есть? И достойны ли они? Говорил ли я ему когда-нибудь, во что я верю? Я желаю ему быть великодушным. Сопереживаю ли я нуждам кого-нибудь, кроме членов своей семьи?" Человек привлекает к себе не своими намерениями, а тем, что он есть. И дети растут не такими, как желают их родители, а воспроизводят в себе то, чем они, родители, являются. Именно освобождаясь от родителей, подростки нащупывают путь, который должен увести их от неблагополучия. Там, в "большом мире", мире людей и поступков, находит себя Взрослый. Там зарождается ощущение благополучия, которое должно вытеснить старые установки.

Приемный ребенок