Я обещаю тебе свободу

Кажется, этот идиот не понял ни слова из того, что я сказала. По крайней мере, выглядел он довольно пришибленно. Но я все-таки вправила ему мозги, и он убрался, поджав хвост. Я была уверена, что в ближайшее время он не будет докучать мне своими признаниями.

Я вернулась домой в половине одиннадцатого с твердым намерением взять от вечера все. В конце концов, это мой выходной, и, несмотря на позднее время, я чувствовала себя лучше некуда.

Мой дорогуша читал, лежа на диване, и мне не терпелось заняться им.

— Заходил водопроводчик, починил колонку, — сообщил он.

Не теряя времени, я пошла в душ. Раздевшись, с удивлением обнаружила, что все тело у меня покрыто синяками. Падение с лестницы не прошло бесследно… Странно, я даже не заметила, как повредила себя, и, что еще удивительнее, не почувствовала боли. Но синяки все равно выступили — как немой укор и напоминание о моей невнимательности к себе.

Горячий душ удвоил и энергию, и либидо.

Я накинула халат на голое тело и направилась прямиком к моему возлюбленному.

Когда я принялась его раздевать, он вяло запротестовал, что, мол, не дочитал главу, но быстро понял, что сопротивление бесполезно.

— Пойдем в постель? — предложил он.

Вместо ответа я, широко улыбаясь, расстегнула у него ширинку.

Его явно смутила моя смелость, а меня его замешательство только взбудоражило — он напоминал юного девственника, заливающегося краской от любого слова или жеста.

Я быстро раздела его догола, но… то, что я увидела, несколько разочаровало меня. Надо сказать, такое с ним было впервые. Не желая признавать поражение, я с видом повелительницы удовольствий взялась приводить его в форму.

Однако чем больше я старалась, тем меньше мой мужчина соответствовал ситуации.

Наконец я решила сжалиться.

— Ладно, — бросила я благодушно, — можешь убрать своего малыша.

22

Я улеглась спасть, но, прежде чем уснуть, мысленно прокрутила очередной день, проведенный в новом обличье. Мне очень понравилось чувствовать себя хозяйкой своей судьбы — уверенной и полной энергии. Страхи остались далеко в прошлом, я даже не помнила, что это такое. Теперь даже конфликты подстегивали меня и давали ощущение полноты жизни.

Конечно, не все шло идеально. У меня появились враги, хотя, если задуматься, это выглядело вполне нормальным. Гораздо лучше сразу прояснить, кто с тобой, а кто против тебя.

Два ключевых сотрудника на следующий день, скорее всего, не выйдут на работу. Ну и ладно! Внутренний голос подсказывал, что и без них можно справиться. Я отказывалась видеть свою ответственность в сложившейся ситуации, отказывалась замечать, что желание контролировать, возможно, привело… к потере контроля.

В любом случае, хотя я еще не могла применять то, что узнала о различных типах характеров, я уже предвкушала ту власть, которую даст мне знание схемы. Раз ее использовали члены братства Kellia, значит и я смогу. Понимать, что стоит за человеческими поступками, значит разобрать по винтику чужую психику, раскопать страхи и надежды, побуждающие к действию, видеть в людях то, чего они и сами не замечают!

Мне нужно было любой ценой заполучить эту модель.

На следующий день, как мы и договаривались, я пришла к Оскару Фирмену, чтобы узнать, какая иллюзия составляет суть характера номер восемь. Для меня это было лишь ступенькой на пути к успеху. Я метила выше: собиралась добыть девятый характер, чтобы иметь в распоряжении всю схему.

— Как прошел вчерашний день? — сразу спросил он.

Я пришла не на исповедь и не планировала посвящать его в свою жизнь.

То, что со мной происходило накануне, его не касалось.

— Отлично, — парировала я. — Так, давайте не будем терять время. Скажите, что за страдание вы вчера внедрили в меня.

Он выдержал небольшую паузу, затем медленным звучным голосом проговорил:

— Убеждение, лежащее в основе вашего характера, звучит так: «Я слабая и никак не могу повлиять на мир, где меня в любой момент могут ранить или лишить власти».

Я потеряла дар речи.

Он попал прямо в цель.

Я готова была услышать что угодно, звучащее жутко для большей части людей, но только не это… Как это могло случиться?.. Знать, что в глубине души я чувствую себя слабой и неспособной постоять за себя… Какой ужас… А ведь я так высоко ценила храбрость и силу…

Фирмен, кажется, прочитал мои мысли.

— Настоящая смелость — это взглянуть на свою слабость, прочувствовать ее, признать и отказаться от грубой силы. Лао-цзы говорил: «Слабое одолеет сильное, а мягкое — твердое. Вода точит железо и стирает бронзу. Лучше быть мягким снаружи и твердым внутри».

Я вспыхнула от гнева:

— Не хочу жить с этим убеждением! Слышите меня? Не хочу!

— Оно ничем не хуже остальных…

— Я не хочу его!

Он вздохнул и долго сидел, не проронив ни слова. Я сверлила его взглядом.

— Ладно, — наконец проговорил он, — я обещал вернуть вам характер номер шесть, если нынешний не подойдет. Я сдержу свое слово.

Снова стать номером шесть? Трусом, которым сомневается во всем и прежде всего в самом себе? Ни за что на свете.

— Вы не это обещали!

— Именно это.

— Вы говорили про тот характер, который был у меня вчера, номер семь!

— Ошибаетесь.