Я одна, и мне по…

Самое известное исследование[501] показывает силу позитивных (а не негативных) ожиданий. Школьных учителей заставили поверить, что некоторые из их учеников написали Гарвардский тест как гении интеллекта. На следующий год эти «гении» особенно хорошо успевали в школе. Тем не менее, на самом деле они были нисколько не талантливее других учеников; в среднем, единственной разницей между двумя группами были ожидания, созданные в головах учителей. Эти ожидания формировали взаимодействие учителей с учениками; например, они относились к ним теплее, чем к другим школьникам, спрашивали их чаще и давали больше времени для ответа. К концу года ученики, от которых ожидали большего и которые были нисколько не умнее и не усерднее других, действительно успевали лучше, чем те, от которых не ждали ничего особенного.

А что если вы просто думаете, что другие люди ждут: вы будете вести себя в соответствии со стереотипами? Может ли ваш собственный страх того, что вы попадаете под худшие стереотипы других людей, предопределить ваше поведение? Опять же, в отношении одиночек мы этого не знаем. Но есть множество исследований проявлений «угрозы стереотипов» для других групп. Например, афроамериканцы, проходя тест на интеллектуальные способности, могут бояться стереотипа о том, что они не такие умные, как белые. И, в самом деле, когда трудный тест называют тестом на интеллектуальные способности, афроамериканцы выполняют его гораздо хуже, чем когда тот же тест описывают как не имеющий отношения к интеллекту испытуемого[502].

Угроза стереотипа буквально проникает вам под кожу. Психологические реакции изменяются, когда люди беспокоятся о том, что поведут себя так, что подтвердят чужие предрассудки. Например, когда афроамериканцы проходят тест, который называют тестом интеллектуальных способностей, их артериальное давление выше, чем когда они проходят тот же самый тест, считая, что он не измеряет их интеллект[503]

. Любой отдельный пример угрозы стереотипа с сопутствующим ему скачком давления может быть важным или не важным, но что насчет целой жизни таких примеров? Возможно накопление опыта, от которого поднимается артериальное давление, станет еще одним отличием между заклейменными, как афроамериканцы, и незаклейменными группами: у заклейменных чаще случаются инсульты и болезни сердца[504].

А что насчет исключения – имеет ли это значение? Есть ли в этом для одиноких людей что-то большее, чем просто раздражение, когда пары с их работы или из их кругов общения куда-то ходят вместе и не приглашают их? Мы не знаем. Но мы знаем, что остракизм очень много значит для любой группы, по которой проводили исследования[505]. Повторяющиеся и бросающиеся в глаза случаи остракизма явно имеют значение, как это происходит в тех случаях, когда некоторых учеников старшей школы изо дня в день презирают и игнорируют. Сейчас социологи обнаружили и кое-что более удивительное – даже самые минимальные формы исключения могут причинять боль. Если три человека связались друг с другом в виртуальном пространстве, не называя никаких имен, и играют в виртуальную игру с мячом, игроки заботятся о том, чтобы броски распределялись справедливо. Если двое из них начинают перебрасываться мячом, в основном, друг с другом, исключенный игрок чувствует себя обесцененным и неугодным, раздраженным и грустным. Как отметили авторы, негативные реакции возникают даже несмотря на то, что игроки «входят в Интернет из своей собственной личной среды и, таким образом, защищены от публичного осмеяния и издевок. На самом деле, они и понятия не имеют, кто подвергает их остракизму, и, конечно, не ожидают никаких контактов с этими людьми в будущем»[506]

.

Стереотипы, штампы и исключения являются частью синглизма, неприятной стороной отношения к одиноким людям, которая говорит сама за себя. Какой же является другая сторона того, что ты в одиночестве прокладываешь себе путь в мире, который принадлежит парам? Не возникает ли помимо раздражения какая-то угроза одиноким людям от образов блестящих пар, постоянно марширующих вокруг них?