Я Пилигрим

Мы летели всю ночь, и, когда садились на рассвете, я пребывал в дурном расположении духа. У меня было достаточно времени, чтобы прокрутить в голове все случившееся, но с каждой остававшейся позади милей мои сомнения только росли. А что, если компакт-диск с Шанайей Твейн – фальшивка и кто-то обманул Всадника? Может быть, другое подразделение использовало его, чтобы подсунуть противнику ложные сведения? Вдруг это была спецоперация, целью которой являлся вброс дезинформации, а я просто-напросто ничего не знал? Что тогда? Те, кто будет проводить расследование, могут заявить, что компакт-диск на самом деле принадлежит мне, а Всадник разоблачил меня как предателя. Тогда станет понятно, почему я решил немедленно, ни с кем не проконсультировавшись, убить его.

Я все глубже погружался в лабиринт сомнений, когда дюжие спецназовцы торопливо вывели меня из самолета и посадили во внедорожник с тонированными стеклами. Дверцы закрылись автоматически, и я заметил, что ручки внутри отсутствовали. Вот уже пять лет минуло с тех пор, как я присоединился к миру спецслужб, и теперь после трех безумных дней в Москве моя жизнь была поставлена на карту.

Два часа мы ехали вдоль проволочного ограждения, пока не остановились у располагавшегося на отшибе длинного одноэтажного здания, окруженного лужайкой с выгоревшей на солнце травой.

Мои передвижения ограничили двумя маленькими комнатками, строго-настрого запретив общаться с кем-либо, кроме сотрудников, которые должны были меня допрашивать. Я знал, что в другом крыле дома несколько бригад криминалистов скрупулезно изучают мою жизнь (как, впрочем, и жизнь Всадника), пытаясь обнаружить истину. Процедура допросов была мне известна, однако понятно, что практические занятия в разведшколе не идут ни в какое сравнение с реальностью, когда тебя берут в оборот враждебно настроенные следователи.

Четыре бригады работали посменно, и я должен признать, что женская группа была лучше остальных (или хуже – все зависит от того, как посмотреть). Самая фигуристая из дам, по-видимому, полагала, что если она расстегнет верхние пуговицы блузки да еще наклонится вперед, то это каким-то образом поможет ей приблизиться к истине. Я называл ее про себя мисс Чудо-Лифчик. Через несколько лет тот же метод допроса, правда с бульшим эффектом, был применен к мусульманским заключенным в тюрьме на военно-морской базе США в заливе Гуантанамо.

Я разгадал ее тактику – напоминание о мире, по которому ты тоскуешь, о мире удовольствий, бесконечно далеком и желанном. Хочешь вновь вернуться туда? Ну что ж, тогда все, что от тебя требуется, – сотрудничество. И должен сказать, этот метод работает. Когда день и ночь из тебя выколачивают подробности и бесконечно ловят на несоответствиях, это надоедает до чертиков. Через какие-нибудь пару недель начинаешь отчаянно тосковать и мечтаешь очутиться где угодно, но только не здесь.

И вот однажды (дело было поздно ночью, после двенадцатичасового беспрерывного допроса) я спросил у красотки:

– Вы хотите сказать, что я все это спланировал заранее: убить его на окраине Красной площади? В Москве, на Красной площади?! Зачем мне было это делать?

– Признаю, что это глупо, – спокойно заметила она.

– И откуда вас только понабрали, с такими сиськами?! – не выдержав, заорал я.

Я впервые повысил голос, и это было ошибкой: ведь за допросами через скрытую камеру наблюдала целая команда аналитиков и психологов. Теперь они будут знать, что по-настоящему меня достали.

Какое-то мгновение я надеялся, что мисс Чудо-Лифчик отплатит мне той же монетой, но она была настоящим профессионалом: голос дамы остался спокойным; мало того, она даже еще ближе наклонилась ко мне, пуговицы на блузке едва не расстегнулись.

– Они настоящие и выглядят так вовсе не благодаря бюстгальтеру, если это вас интересует. Какую мелодию играли на карусели?

Я с трудом сдержал ярость.

– Я вам уже говорил.

– Повторите.

– «Повеяло юностью». Не верите? Нет, серьезно, современная Россия – страна абсурда, у них там во всем полнейшая бессмыслица.

– Вы слышали эту песню раньше?

– Конечно слышал. Это же «Нирвана».

– Значит, на Красной площади, когда вы искали подходящее место…

– Ничего я не искал, у меня не было никакого плана, – тихо сказал я, ощутив боль в левом виске.

Когда меня наконец отпустили спать, я почувствовал, что мисс Чудо-Лифчик скоро добьется своего. Даже если ты уверен в собственной невиновности, все равно морально очень тяжело: постоянно помнишь, что ты заперт в четырех стенах, судорожно цепляешься за утраченную свободу и никому в целом свете нет до тебя дела.