Я побит – начну сначала! Дневники

Смерть человека – много народу. Какое-то дело. Ситуация – герой в полном цейтноте. Любимая. Какой-то шум, из-за него скандал, кто там шумит? Кто-то пошел наводить порядок. Вдруг эти люди забегали, мама… тихо…

– В чем дело?

– (Молчат.)

– В чем дело?

– Да вот тут вот… Кто-нибудь, помогите…

– А в чем дело? Можно прекратить это безобразие? (Скандал.)

– Да тише… (выносят человека).

!!!!!!!

Это же финал той пьесы… Назовем ее «Режиссерская трактовка».

Финал

Героиня, единственная, которую он любил, покончила с собой. Именно тогда, когда у него получилось, – кровью, любовью, сердцем, люди платят за произведение искусства, за достижение, за открытие.

У гения получилось, он достиг, но ему лично, субъективно это уже не нужно. Объективно – это подвиг, субъективно – гибель.

То, что в пьесе пойдет жизнь и «игра», осознание жизни, изучение жизни. Режиссерский план был точен с точки зрения всех, и все там в схеме было верно логически, социологически и всячески. Был честный автор, режиссер и актеры: и они по этому плану строили пьесу. А рядом шла их личная жизнь, которой они жили, которая во многом опровергала режиссерский план. И все они доверяли своей личной жизни, они свято верили и строили пьесу о герое и идеале надуманном, и все не клеилось.

Сами они были, с их точки зрения, ничтожны перед идеалом, а на самом деле самый ничтожный из них был несоизмеримо выше и чище.

Так же с ситуациями. Строя неестественные, соответствующие выдуманным законам и «надо» ситуации, не доверяя своим делам, они только губили свою жизнь и жизнь персонажей.

Так же с любовью. Любя, как любят люди – безумно, человечно, – они стеснялись незаконности чувств, свершая человеческое беззаконие высшего порядка, насилие над чувством…

Самое страшное встало на их пути – мертвые схемы идейного формализма. Того, который приходит как старательность бездарности и остается болезнью талантливых дилетантов и гибелью их.

Идейный, в морали, в политике, в теории выраженный формализм, раковая опухоль опыта (как старого) – и поиск.

И вот расплата – человек все равно найдет и откроет; найдет и откроет любой закон, любую систему, человек победит, даже став мертвым.

Это будет «Мертвый победитель».

03.02.59 г

О съемках писать неохота. Трудно, нудно, малоинтересно – но, в общем, дело движется, и делается посильно правильно.

Хочется писать стихи – но жалко времени.

17.02.59 г

Разговор с шофером такси:

– Клиент был… говорил: «Приезжаю из длительной командировки – жена замуж вышла… Что делается?!. Представляешь, сидит с брюхом. Ну, пусть бы на стороне отвернула – хрен с ней, природа требует, а так… Дома у нее девочка – двенадцати лет… Что делается!..»

Съемки идут к концу… Может быть, итоги подводить рано, две опорные сцены, от которых многое, очень многое зависит, будут еще сниматься – это сцена ограбления и сцена со значительным лицом.

21.02.59 г

Смотрел материал. Читал стенограмму худсовета еще раз. Думаю, аж голова трещит. Обязательно надо во всем разобраться и составить весь график досъемок. Сегодня надо написать сценарий для 28-го. Если успею еще что-нибудь, будет великолепно.

18.03.59 г

Утром, приходя в школу, сонный мальчик сладострастно заявлял: «Ну! А теперь поскорей бы ужинать да спать».

Говорят, что, когда один первоклассник получил двойку, он сказал: «Как все надоело, скорей бы на пенсию!»

Гражданка настаивала на починке старинного будильника, старик еврей-часовщик возражал: «Не берем!».

– Но мне сказали, что тут все детали есть.

– У вас есть бабушка? – спросил часовщик. – Так вот, у нее тоже есть все детали, но она уже не годится.

Эх, сбросить бы годочков пятьДа опять стихи писать:Напишу стихи зеленые о голубом,Все представляя в черном свете.

Оказывается, ни детство, ни юность никуда от нас не уходят – они прелестно живут рядом, в нас, с новыми годами и пр. (!)

Смотрю на материал (произведение) как на кладбище мыслей, замыслов и чувств.

11.03.59 г

Почему-то стала раздражать пресловутая идея демократии. Эта самая демократия почти физически представляется мне чем-то вроде Алеши Баталова – сплошные разговоры о хорошем, личина хорошего, а на самом деле «жри, кто кого может, а ты спасайся как можешь – у нас демократия». Либо наоборот: ты не смей меня трогать – у нас демократия. Мне кажется, что в диктатуре куда больше пользы и справедливости.

Демократия – ужасная гадость. И словечко это буржуазное.

16.06.60 г

Перенесу кое-какие записи по мелочи.

На худсовете Министерства культуры СССР. (Обсуждение «Якорной площади».)

Я сижу не «Конкнутый»,Все себе мешал внучок —Что же Тункель «Штокнутый»,«Тункнутый» какой-то Шток.