Я познала хаос

‒ О… ‒ Она резко оборачивается и выхватывает из кармана маленький смартфон. Проводит пальцем по экрану. ‒ Это ведь ваши любимые! А еще вам нравятся бутерброды с горячим расплавленным сыром, томатный сок, какао с банановым сиропом, куриная грудка с ананасами!

С каждым выпаливаемым ею названием блюд, напрягаюсь все сильнее. Откуда ей известно о том, что мне нравится? Я никому не говорила.

Разве что…

Смотрю на дверь, будто в ожидании, что кто-то прямо сейчас распахнет створку.

Виви просветил ее? Только он и мог. Но ему-то откуда это знать?

Лично я никогда особо им не интересовалась. Даже не знаю, что он любит из еды. Помню только, что все время оставлял на тарелке вареную морковь в форме звезд.

‒ Господин Люминэ, конечно, передал нам эту информацию, но…

Действительно. Гаденыш откуда-то узнал мои пристрастия.

‒ … к сожалению, мы пока не можем удовлетворить ваши потребности в полной мере. ‒ Майя кивает на принесенный стакан. ‒ Пока тело адаптируется к изменениям, придется потерпеть. Только жидкая пища из питательных смесей. Для твердой еще рано. Но мы можем попробовать придавать ей вкусы, которые вам по душе! И еще кое-что. ‒ Она возвращается и кладет на стол карточку с расписанием. ‒ Это график приема лекарств, уколов и капельниц. Такеши подготовил специально для вас. Чтобы вы могли сориентироваться по времени и учитывать эти сведения при планировании своих дел.

Каких, мать твою, дел? Здесь? Что я могу тут себе запланировать? В проклятой изоляции?

Вопросы не озвучиваю, потому что вряд получится их не проорать.

‒ Как Такеши? ‒ вместо этого спрашиваю я.

‒ Ну-у… ‒ тянет Майя. ‒ Он все держит под контролем. Не волнуйтесь.

‒ Может, мне тоже разработать расписание? Ответочку для него в благодарность. А ты передашь.

‒ Какое расписание? ‒ любопытствует женщина.

‒ Время, когда я снова буду его душить.

Это предположительно шутка. Но Майя бледнеет так, словно я уже сейчас на ее глазах ломаю Такеши шею.

‒ Я передам! ‒ пищит она и стремглав летит к выходу.

Все очень и очень запущено.

Окликаю ее за мгновение до того, как она собирается выскочить в коридор.

‒ Мне нужно, чтобы вы кое-кому позвонили. Пусть прибудет сюда в течение двух часов.

* * *

У меня достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Рада, что никто из адской команды не пытается помочь мне с душем и переодеваниями.

Приканчиваю суп и тащу принесенные Майей вещи в душ. Помещение походит на белый короб с множеством кранов. Выданные мыло, гель и шампунь едва источают запах ‒ что-то травяное, может, даже мята. И чуть-чуть цветов. Губка настолько невесомая, что, когда провожу ею по телу, не ощущаю прикосновений.

Плачевный видок. Скелет, обтянутый тонким кожным покровом, и то выглядел бы привлекательнее.

Разглядываю себя в зеркале. Следы от игл. И почти затянувшиеся шрамы на животе. На тех местах кожа светлее. Так они извлекали плод. Покромсали меня, будто мясную вырезку.

Впиваюсь зубами в нижнюю губу. Никогда еще желание зарыдать не было во мне столь сильным. Но тогда бы мне захотелось отыскать утешения. Уткнуться в чью-нибудь грудь. Ощутить нежные прикосновения к голове, ласковые пальцы, забирающиеся глубоко в густоту локонов.

Сэмюэль всегда делал это для меня.

Утешал. Хотя я никогда и не была такой уж плаксой.

Сейчас моей опоры, моего утешения не стало. Я совершенно одна.

Не время рыдать, Лето.

Не время сдаваться.

В шкафу, стоящем в углу, обнаруживаю платья. В большинстве своем сарафаны из летящей ткани светлых расцветок. Выбираю голубой на тонких бретельках. Нигде не пережимает, нигде не стягивает. В нем выгляжу да и чувствую себя тощим ребенком.

Не то чувство, во власти которого желаешь находиться в рассвете своих восемнадцати лет.

Ах да, не восемнадцати…

Опять поджимаю губы. Если тут везде понатыканы скрытые камеры, то людишек по ту сторону ждет все, кроме вида моих слез.

Сверяюсь с часами. Еще есть время до прихода того человека.

Во время бесцельных прогулок по комнате нахожу еще одну дверь ‒ справа от окна. Она приводит меня в освещенный кабинет, напоминающий стерильно чистую переговорную. Большой общий стол и несколько стульев вокруг. Отсюда тоже ведет дверь, но она заперта. Две стены, кроме внешней и той, что является частью комнаты отдыха, откуда я и пришла, наполовину стеклянные. Прозрачные панели прикрыты белыми жалюзи. Я вижу отблеск стекла сквозь пластины.

От нечего делать не спеша открываю одну из импровизированных шторок. И тут же отшатываюсь от неожиданности.

С той стороны к стеклу прилипло маленькое лицо. Нос сплющился в пятачок, а небесно-голубые глаза горят. Копия моих ‒ теперь уже никаких сомнений. Бледные ладошки жмутся к поверхности, будто намереваясь выдавить всю панель целиком. Эли жадно рассматривает меня.

Сопляк опять сюда заявился?

За спиной мальчишки еще одна комната ‒ что-то вроде помещения для ожидания. Диван, пара кресел и столик, на котором лежит планшет, несколько раскрытых книг и тетрадей.