Я приду плюнуть на ваши могилы...

Я тоже взял еще один «бурбон». Это циркулировало где-то глубоко по моим рукам, ногам, по всему моему телу. Там у нас не хватало девчонок-подростков. И мне так их захотелось. Пятнадцатилетние малышки с торчащими под облегающими свитерами грудями; они это хорошо знают, шлюшки, и делают так специально. И носки. Ярко-желтые или ярко-зеленые носки, так прямо поднимающиеся из туфель без каблука; и пышные юбки, и круглые коленки; и всегда усаживаются на земле, так скрестив ноги, что видны белые трусики. Так, мне они нравились, девчонки-подростки.

Хансен смотрел на меня.

— Они все согласны, — сказал он. — Вы немногим рискуете. Они знают кучу мест, куда вас можно повести.

— Не считайте меня свиньей, — сказал я.

— Да нет! — сказал он. — Я хотел сказать — повести вас потанцевать и выпить.

Он улыбнулся. У меня, без сомнения, был заинтересованный вид.

— Они забавны, — сказал он. — Они придут в магазин взглянуть на вас.

— Что им делать в магазине?

— Они будут покупать у вас фотографии актеров и, как будто случайно, все книги по психоанализу. Медицинские книги, хочу я сказать. Они все изучают медицину.

— Что ж, — пробурчал я. — Посмотрим.

Я, наверное, достаточно хорошо изобразил безразличие на сей раз, потому что Хансен заговорил о чем-то другом. А потом мы пообедали, и что-то около двух часов он уехал. Я остался стоять один перед лавкой.

II

Думаю, я прожил там уже две недели, когда начал скучать. Все это время я не покидал магазин. Торговля шла хорошо. Книги раскупались хорошо; что касается рекламы, все делалось заранее. Фирма присылала каждую неделю вместе с пакетом, пополняющим запасы книг, иллюстрированные листки или складные проспекты, которые надо было помещать на хорошее место на витрине, под соответствующей книгой или просто на виду. В трех четвертях случаев мне достаточно было прочесть коммерческую аннотацию, открыть книгу на четырех-пяти страницах в разных местах, чтобы иметь совершенно исчерпывающее представление о ее содержании — совершенно достаточное, по крайней мере, чтобы говорить о ней с теми беднягами, которые попадались на удочку благодаря ухищрениям рекламы: иллюстрированной обложки, складного проспекта и фото автора в сопровождении маленькой биографической справки. Книги очень дороги, и все это что-нибудь да значит; это в общем-то доказывает, что люди мало заботятся о том, чтобы купить настоящую литературу; они хотят иметь книгу, которую порекомендовал их клуб, ту, о которой говорят, и им совершенно наплевать, что она содержит в себе.

Некоторые книжки сопровождал целый ворох рекламных материалов — сопроводительная записка рекомендовала посвятить им целую витрину и распространить о них рекламные брошюры. Я складывал их стопкой возле кассы и всовывал одну в каждый пакет книг. Никто никогда не откажется от брошюры, отпечатанной на глянцевой бумаге, а несколько фраз, напечатанных на ее обложке, — это как раз то, что нужно рассказывать таким клиентам, какие были у меня в этом городе. Центральная контора фирмы пользовалась такой рекламой для всех книг несколько скандального свойства — они раскупались сразу после полудня в тот день, когда их выставляли.

Сказать честно, я не так уж скучал, но я уже начал механически управляться с рутинными коммерческими делами, и у меня было время подумать об остальном. И от этого я нервничал. Все шло слишком хорошо.

Погода была отличная. Кончалось лето. Город пропах пылью. Внизу, у реки под деревьями, было прохладно. Я никогда не совершал прогулок со дня приезда и совсем не знал местность вокруг. Я ощущал как бы потребность в свежем воздухе. Но ощущал я в особенности другую потребность, что меня очень раздражало. Мне нужны были женщины.

В тот вечер, опустив железную штору в пять часов, я не вернулся работать, как всегда, в магазин, под свет ртутных ламп. Я взял шляпу и, перекинув куртку через плечо, прямиком направился в аптеку. Жил я как раз над ней. Внутри было три клиента. Парнишка лет пятнадцати и три девицы — примерно того же возраста. Они взглянули на меня с отсутствующим видом и опять отвернулись к своим стаканам с замороженным молоком. Один вид этого продукта чуть не довел меня до обморока. К счастью, противоядие находилось в кармане моей куртки.

Я уселся у бара, через один табурет от той из двух девиц, что была покрупнее. Официантка, довольно уродливая брюнетка, вяло подняла голову, глядя на меня.

— Что у вас есть без молока? — сказал я.

— Лимонный сок? — предложила она. — Грейпфрутовый? Томатный? Кока-кола?

— Грейпфрут, — сказал я. — И чтобы стакан был полон не до краев.

Я полез в куртку и откупорил фляжку.

— Никакого алкоголя здесь, — вяло запротестовала официантка.

— Да ладно. Это мое лекарство, — рассмеялся я. — Не беспокойтесь о своей лицензии.

Я протянул ей доллар. Сегодня утром я получил свой чек. Девяносто долларов за неделю. Клем знал людей. Она дала мне сдачу, и я оставил ей щедрые чаевые.