Я раб у собственной свободы… (сборник)

Когда-то мысли вились густо,

но тихо кончилось кино,

и в голове не просто пусто,

но глухо, мутно и темно.

* * *

С Талмудом понаслышке я знаком

и выяснил из устного источника:

еврейке после ночи с мясником —

нельзя ложиться утром под молочника.

* * *

Хотя еще смотрю на мир со сцены,

хотя почти свободен от невзгод,

но возраста невидимые стены

растут вокруг меня из года в год.

* * *

Об угол биться не любя,

углов я не боюсь,

я об углы внутри себя

гораздо чаще бьюсь.

* * *

Странная всегда варилась каша

всюду, где добру сперва везло:

близилась вот-вот победа наша,

но торжествовало – снова зло.

* * *

Придя из темноты, уйду во мрак,

евреями набит житейский поезд;

дурак еврейский – больше, чем дурак,

поскольку энергичен и напорист.

* * *

В каждом зале я публики ради

чуть меняю стихи и репризы,

потому что бывалые бляди

утоляют любые капризы.

* * *

Живу я праведно и кротко,

но с удовольствием гляжу,

как пышнотелая красотка

в кино снимает неглижу.

* * *

Почти каждый вечер томлюсь я и таю,

душой полыхаю и сердцем горю;

какую херню я при этом читаю,

какую хуйню я при этом смотрю!

* * *

Теперь я часто думаю о Боге,

о пламени загробного огня,

и вижу, подводя свои итоги,

как сильно подвели они меня.

* * *

Хотя врачи с их чудесами

вполне достойны уважения,

во мне болезни чахнут сами

от моего пренебрежения.

* * *

Уже который год подряд

живу я тускло, вяло, бледно,

и я б охотно принял яд,

но для здоровья это вредно.

* * *

Увы, челнок мой одинокий

уплыть не в силах далеко:

хотя старик уже глубокий,

а мыслю я неглубоко.

* * *

Я крепко в этой жизни уповал

на случай, на себя и на авось,

поэтому ни разу наповал

еще меня свалить не удалось.

* * *

Угрюмой страсти не тая,

полна жестокого томления,

давно спилась душа моя

и к ночи жаждет утоления.

* * *

Думаю во дни утрат и бедствий,

как жесток житейский колизей,

лишь растет за время путешествий

список одноразовых друзей.

* * *

Мучась недоверием к уму

или потому, что духом нищи, —

люди ищут Бога. Но Ему

ближе те, которые не ищут.

* * *

Видит Бог – не до дна высыхают

соки жизни в дедах и папашах,

и желания в нас полыхают,

охуев от возможностей наших.

* * *

Было в долгой жизни много дней,

разного приятства не лишенных,

думать нам, однако же, милей

о грехах, еще не совершенных.

* * *

В Израиле, в родной живя среде,

смотрю на целый мир я свысока;

такой страны прекрасной нет нигде;

но нету и у нас ее пока.

* * *

Никто ловчей, чем лилипуты

различных видов и размеров,

не изготавливает путы,

чтобы стреножить гулливеров.

* * *

Борьба со злом – извечная игра,

ее шторма и штили хаотичны;

забавно, что апостолы добра

по большей части мало симпатичны.

* * *

Над этим сильно поработав,

я преуспел в конце концов:

стал дураком у идиотов

и мудаком – у мудрецов.

* * *

Всякий миф обо мне справедлив,

я такой, а не просто плохой:

рыбу в мутной воде половив,

из воды выхожу я сухой.

* * *

Стиха причудливая вязь,

питаясь внутренним горением,

таит загадочную связь

духовности с пищеварением.

* * *

Не слесарь, не философ, не правитель,

я мелкое свое клюю пшено,

однако я типичный представитель

чего-то, что названья лишено.

* * *

Нет печали, надрыва и фальши

в легких утренних мыслях о том,

как заметно мы хуже, чем раньше,

хоть и лучше, чем будем потом.

* * *

В людях, на книгах воспитанных,

дремлют опасные дрожжи:

множество мыслей прочитанных

сам сочиняю я позже.

* * *

Теперь душа моя пуста,

ей чужд азарт любого вида,

и суп из бычьего хвоста

мне интересней, чем коррида.

* * *

В потоке мыслей, слов, деяний —

мне всюду видится игра,

где зло в любом из одеяний —

тень или следствие добра.

* * *

Я стал отшельник и бирюк,

боюсь мельканья слов и лиц,

теперь познания урюк

я молча ем с немых страниц.

* * *

Я довольно выигрышный вытянул билет:

не был генералом, не был депутатом,

самой хилой премии не было и нет;

но хворая, хочется быть лауреатом.

* * *

Есть люди – их повадка так решительна,

как будто ими истина добыта,

их речь – неотразима и внушительна,

и в мягкое обернуты копыта.

* * *

Увы, но в учебники школьные,

чтоб жалоб не слали родители,

мои сочинения вольные

не станут включать составители.

* * *

Те – рискуют, играя ва-банк,

те – в конфузливом чахнут неврозе,

а еврей – он и наглый, как танк,

и застенчив, как хер на морозе.

* * *

Как ни прячься, как ни спорь и как ни лги,

как ни рыскай, словно заяц по полям,

а приходится сполна платить долги

по чужим и коллективным векселям.

* * *

На жизненном пути в любом из мест

бывало то забавно мне, то лестно,

что многие мне свой совали крест,

надеясь понести его совместно.

* * *

Мы так во всем различны потому,

что Бог нас лепит в разном настроении,

а если поднесли стакан Ему, —

видны следы похмелья на творении.

* * *

Я думаю о грязи, крови, тьме,

о Божьем к нашей боли невнимании;

я думаю о Боге – Он в уме?

И ум ли это в нашем понимании?

* * *

Всего одна в душе утрата,

но возместить ее нельзя:

Россия, полночь, кухня чья-то

и чушь несущие друзья.

* * *

Не ликуйте, закатные люди,

если утром вы с мыслями встанете:

наши смутные мысли о блуде

не из тела плывут, а из памяти.

* * *

России только те верны,

кого навек постигло мнение,

что не могло судьбу страны

просрать ее же население.

* * *

Русское грядущее прекрасно,

путь России тяжек, но высок;

мы в гавне варились не напрасно,