Я садовником родился

В тот вечер я позвонила его жене. Чтобы, во-первых, его спасти, а во-вторых, подставить. Не мог же он жениться на мне, не избавившись от своей Эллы? Ради него я придумала все это. Полет к славе. Я захотела стать богатой и знаменитой. Чтобы он ушел от жены, ни о чем не жалея. Он еще сопротивляется, и надо его как следует напугать. Ведь я слишком много знаю. И про то, что его жена приезжала в тот вечер к ресторану, но почему-то не устроила скандал. И про то, что он посадил в свою машину двух девушек, одну из которых в тот же вечер нашли убитой. И про Маргаритку тоже знаю. И про Виолу. Тоже ведь цветок! Его во множестве высаживают по весне на улицах и площадях Москвы, где теперь так много красивых и оригинальных клумб. Это не может быть простым совпадением. Это – знак!

Он должен понять, что принадлежит мне. И только мне. Мой маленький джинн, мой волшебник. Почему я сегодня не возвращаюсь к истории Марго? Да потому что отныне у меня есть своя собственная история! «В постели с маньяком». Как звучит, а? Это будет фурор! Надо сегодня выглядеть на все сто. Надо быть неотразимой.

– Роза?

– Ой. Что с тобой?

– Влю…

2

– Леша, я ее нашел.

– Кто это? – Леонидов машинально посмотрел на часы. Два пятнадцать. Рабочий день в разгаре. Звонок на мобильный телефон. У него пропала фура. Не пришла вовремя в пункт назначения, а водитель не подает признаков жизни. Выходит, нашли? «Леша, я ее нашел». Нашел пропавшую фуру? Он – Барышев. Но какое отношение Барышев имеет к…

– Серега, ты?

– Я. Я ее нашел, Леша.

– Постой… Нашел кого?

– Позвонили без пятнадцати два, сообщили, что в подъезде лежит мертвая девушка. Рыжая. Мы сейчас здесь работаем.

– Подожди, в каком подъезде? Какая девушка?

– В подъезде дома, который находится напротив того, в котором ты живешь, Леша. Подъезд номер два. Тимофеева Роза. Та самая. Рыжая.

Алексей вновь посмотрел на часы:

– Я уже не успеваю, да? Долго вы там еще пробудете?

– Мы оба опоздали, – глухо сказал Барышев.

– Она живет… То есть жила в этом доме?

– Нет. Прописана по другому адресу.

– А как она там оказалась?

– Не говорит, – мрачно пошутил Серега.

– Понимаю. Очередная тайна. Остальных, по крайней мере, убили там, где они жили. А эту в чужом доме. Да еще белым днем. Как ты сказал? Без пятнадцати два? Раны характерные?

– Нет.

– То есть как? – оторопел Леонидов.

– А так. Ее просто задушили. Руками. Никто ее стальным прутом не избивал. На лице никаких следов. Эх! – не удержался Серега. – Красивая была девушка!

– Погоди… Как это руками задушили?

– Так.

– А… пакет? Что в нем?

– Какой пакет?

– Как какой? С подсолнухами!

– Нет никакого пакета.

– Внимательно все осмотрели?

– Да. Она обута, шрамов на лице и теле нет, никаких вещей и документов при ней не обнаружено. Опознал ее я, когда приехал на место происшествия. Гляжу – она, рыжая. Подруга Марго. Тоже у Лейкина работает.

– И сумочки нет?

– И сумочки.

– Одета во что? – деловито спросил Алексей. Он начал злиться. Ну и маньяк! С полным отсутствием логики! Ладно, она обута! Но где пакет? Он повторил вопрос: – Во что она была одета?

– Куртка, джинсы, зимние ботинки…

– Платок на голове? Как у Виктории?

– Нет.

– Духи?

– Другой запах. Сто процентов. Я не специалист, но не резеда. Что-то восточное, тяжелое. Аж голова кружится.

– Что за бред! – еще больше заволновался Алексей. – Почему же тогда ее убили?

– Ты у меня спрашиваешь?

– А… что Суханов?

– Сейчас за ним поеду. Закончим здесь – и поеду. Надо проверить его алиби.

– Я тебе нужен?

– Ты мне всегда нужен. Но сейчас я просто хотел у тебя книжку попросить. Ту самую. Все-таки ее Розой звали.

– Но это единственное, что ее связывает с остальными жертвами. Ты зайди вечерком.

– Могу не успеть. Дела, – коротко сказал Серега.

– Тогда завтра. И выясни на всякий случай имена остальных лейкинских продавщиц.

– Я уже интересовался.

– И что?

– Есть еще Гортензия. И Флора. Первая работала с Марго, вторая работает… Работала с Розой… Почему ты молчишь?

– Думаю.

– Ну, думай. Пока.

«Я думаю, Серега, думаю», – Алексей положил трубку и невольно поморщился, потому что тут же зазвонил телефон на его столе. Он не мог сосредоточиться ни на работе, ни на очередной жертве маньяка. Его личность неумолимо раздваивалась. Коммерческий директор Алексей Алексеевич вступил в конфронтацию с бывшим опером Лехой Леонидовым. Один понимал, что надо работать, иначе завал, другой горел желанием вычислить загадочного маньяка. Такого в карьере Леонидова-мента еще не было. Некто убивает женщин с именами цветов! Это ж надо! Вот это маньяк! Ну почему такого не случилось два, три, пять лет назад? Почему именно сейчас?!

Вновь звонил телефон. Фура нашлась, но возникли проблемы с таможней. Надо ехать туда. «Но мне все это уже не интересно, – подумал он. – Не интересно. Вот в чем дело-то! А «цветочник»… Это да! Хочется ехать на место происшествия. Вдруг они что-то упустили? И с духами напутали. А телефон не умолкает. Так можно и самому свихнуться».

Он вытащил из ящика стола чистый лист бумаги. Надо выбирать. И он выбрал. Недрогнувшей рукой написал:

«Заявление

Прошу предоставить мне две недели в счет очередного отпуска…»