Я сегодня Ван Гог (сборник)

«Я на этом вокзалечувствую себя в своей тарелке,кассир мне величественно кивает и выписывает билетбез ограничения срока давности».«Путешествие назад», Константин Кикоинкакая-то новая тягазавершать всё то что было когда-то давно начатописать о юности сагу

при этом стараясь ни слова не переиначиватьдержать диалоги в абзацахкак держат воду живую в драгоценных флягахпри этом очень старатьсяне истратить мысль расплескавшуюся на бумагахне терять в скитаниях своихдолей подаренных по задворкам и по столицамнайденный в памяти белый стихчто под кожей струится на дальних твоих страницах

белый-белый как первый снегчто падал когда-то под новый прожитый годв той далёкой стране где смехживёт мой счастливый и руки раскинул влёт

Кантилена

«Дорогой Леонардо, все было гораздо серьезнее, а именно; я находился в одной из стадий исчезновения. Видите ли, человек не может исчезнуть моментально и полностью, прежде он превращается в нечто отличное от себя по форме и по сути – например, в вальс, в отдаленный, звучащий чуть слышно вечерний вальс, то есть исчезает частично, а уж потом исчезает полностью».

(Саша Соколов «Школа для дураков»)Мы тленны и дискретны – в гуще дней мы проживаем

сердца перестуки и переходим в воздух, в землю, в звуки…Чем дольше дышится, тем переход видней!И вот уже привидилось: травой лианы-руки вниз стекаютс тела (в окно дорожкой лунною влетела бессонница —ночной мучитель мой…).Врастаю в жизнь всё глубже – на виду скорее пни, чеммолодые ветви, и в звуков трансформацию заметней мойпереход, как-будто бы в бреду…Я кантиленно в трель перехожу, своей судьбы, своих

стихов заложник, – и женственным началам и, возможно,ещё своим земным богам служу…Но волны нарастают: горна звук и скрипок буря, иволторны милость! И вот уже почти что растворилась всяжизнь – в стихи, что брошены на круг…

О бабочках Саши Соколова. Рондо

«Врачи, – смеялся Норвегов, – запретили мне подходить к ветряным мельницам ближе, чем на километр, но запретный плод сладок: меня ужасно к ним тянет, они совсем рядом с моим домом, на полынных холмах, и когда-нибудь я не выдержу. Не поддаваться унынию, – задорно кричал он, размахивая руками, – не так ли, жить на полной велосипедной скорости, загорать и купаться, ловить бабочек и стрекоз, самых разноцветных, особенно тех великолепных траурниц и желтушек, каких так много у меня на даче!»

(Саша Соколов «Школа для дураков»)