Я - Шарлотта Симмонс

— А вот и не было. По крайней мере, «Сур Патч Кидз» не было. Вы слышали, все говорят, что этот жевательный мармелад — просто отрава. Ну и что, пусть отрава, зато вкусно, а оттого что жуешь отраву, еще вкуснее. Запретный плод, сами понимаете.

— Вау-у-у-у-у… не оборачивайся, но, по-моему, это… черт, как же его зовут… в общем, Как-то-его-там Клементс из команды по лакроссу.

— Где?

— Ну да, это он и есть!

— Да не оборачивайся, я тебе говорю!

— Да мне ведь тоже интересно! Смотри, а он и правда на вид ничего, вон какая фигура.

Шепот-смех, шепот-смех.

— Может, ему тоже хочется «Сур Патч Кидз»?

— А может, он заблудился? Лично я никогда еще не видела в библиотеке ни одного игрока в лакросс. Может, он не знает, куда попал? Надо пойти спросить бедняжку, не страшно ли ему тут одному.

Шепот-смех, щепот-смех.

Шарлотта умирала от желания убрать руку от лица и обернуться, чтобы посмотреть, видела ли она когда-нибудь этого парня. У нее-то как раз есть опыт общения с ребятами из команды по лакроссу…

Она даже сама не поняла, как это получилось. Мгновение — и она мысленно перенеслась в атриум отеля, где все стоят с бокалами в руках, а Харрисон суетится вокруг нее и называет ее «наша Шарлотта», а Хойт просто сияет оттого, что его девушка заставила Харрисона пускать слюнки, а она — она сама никогда в жизни не была так счастлива, она просто на седьмом небе, она чувствует себя такой красивой, такой веселой, такой остроумной, она всем нравится, а Хойт бросает на нее такой любящий взгляд…

О, Хойт! Ну не мог тот взгляд лгать! Он был искренним! Ты ведь не настолько хороший актер, чтобы так профессионально сыграть… что ты в меня влюблен…

Внезапно все вернулось к реальности, на глаза навернулись слезы, из носа тоже вот-вот потечет, в горле запершило. Ну нет, Шарлота Симмонс не могла позволить себе расплакаться при посторонних, а тем более здесь, на глазах у целого зала, и уж тем более — на глазах у скунса и трех кашемировых пуловеров, которые почти наверняка состоят в какой-нибудь студенческой ассоциации…

Хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и отчаянно сопротивляясь душившим ее рыданиям, девушка слегка повернула руку — так, чтобы ладонь прикрывала половину лица, и осторожно, сквозь пальцы, глянула на эту компанию. Все четверо — три кашемира и скунс — смотрели в сторону входной двери. Шарлотта вдруг поняла, кого они напоминают ей в этот момент: четыре енота… с черными кругами вокруг глаз… четыре енота на вечерней охоте, только цель охоты — не еда, а парни… а одна из охотниц смотрит прямо на нее! На какой-то миг любопытство победило, Шарлотта опрометчиво убрала руку и… что называется, подставилась… теперь все они могли видеть ее!

Заметили или нет — не важно. Больше смотреть в их сторону она не рискнула. Кровь бешено стучала в висках. В любой момент они…

Что же делать? Если уйти из библиотеки прямо сейчас, то, скорее всего, у нее не хватит времени подготовиться к экзамену по нейрофизиологии, а если не получится хорошо сдать экзамен, и так-то не слишком блестящая ситуация, сложившаяся у нее с успеваемостью, грозит перерасти в катастрофу. Шарлотте столько всего еще нужно прочесть, причем именно в тех книгах, которые есть только в читальном зале и на дом не выдаются…

Лишь напрягая изо всех сил брюшные мышцы, она могла сдерживать сопровождавшие рыдания судороги. Шарлотта прекрасно знала, как это бывает: судорога проходит от солнечного сплетения через грудную клетку, через легкие, трахею, горло, и вся верхняя часть тела начинает конвульсивно вздрагивать. Этого нельзя допустить — здесь, при всех… Она встала и порывистыми, резкими движениями запихнула — именно запихнула — книги и тетради в рюкзак, потом задвинула стул — почему-то это получилось у нее громче, чем хотелось бы, и резкий звук эхом разнесся по всему огромному залу, — и поспешила к выходу. Будь у енотов какое-нибудь лучевое оружие вроде лазера, они все равно не могли бы сверлить ее спину больнее, чем четырьмя парами своих накрашенных, обрамленных покрытыми тушью ресницами глаз. Впрочем, даже будь у самой Шарлотты глаза и уши на затылке, она все равно не могла бы более отчетливо увидеть этих намазанных блеском губ, и ее слух не обжег бы сильнее, словно горячим паром, кашемирово-скунсовый шепот.

Ослепленная наворачивающимися слезами, Шарлотта бросилась к летающей двери читального зала и… нажала-толкнула-надавила-приложилась…

— О, ч-черт! — послышался мужской голос по ту сторону двери…

Шарлотта перехватила одну из створок, заглянула за нее и, лишь опустив глаза, обнаружила парня, стоящего на четвереньках. Книги валялись по всему полу. Две из них упали в раскрытом виде, страницами вниз, и у одной из них при этом даже разошелся переплет. Подобрав несколько книг, парень обернулся через плечо и посмотрел на нее, прямо скажем, не слишком ласковым взглядом…

— Господи! Эдам! — воскликнула Шарлотта. — Я не знала, что там кто-нибудь… Извини, пожалуйста! Не понимаю, как это получилось! — Она так и осталась стоять на месте, придерживая полуоткрытую дверь рукой.