Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Примерно через час мы перешли в столовую, где было пиво и херес. (К счастью, число гостей сократилось.) Репортеры стали относиться ко мне заметно дружелюбнее. Лишь представитель «Дейли экспресс» проявлял излишнее рвение, и поэтому на большинство его вопросов я злорадно отвечал: «Комментариев не будет!» Впоследствии я узнал, что он в течение 11 лет работал над книгой по этому делу и (цитирую по книге Антони Пёрди «Берджесс и Маклин») «в течение пяти из них почти ничего другого не делал», поэтому я не виню его за назойливость. Я бы только посоветовал ему пройти двухнедельный курс ведения допроса у Скардона.

Уже прошло время моего ланча, когда ушел последний посетитель. Сообщения о пресс-конференции в вечерних газетах не оставляли желать лучшего. Вызов Липтону был напечатан черным по белому точно теми же словами, в каких я его высказал. Утренние газеты, вышедшие на следующий день, в общем подтвердили благоприятное впечатление. Один хорошо относившийся ко мне репортер позвонил и поздравил с успешно проведенной пресс-конференцией, теперь очередь была за Липтоном. В первый вечер Би-Би-Си сообщила, что он присутствовал на заседании палаты общин, но хранил молчание. На следующий вечер он сдался. Один парламентский репортер передал мне его точные слова и спросил, могу ли я их прокомментировать. Я попросил его перезвонить минут через пять. Я почувствовал такое облегчение, что в первое мгновение мне захотелось поздравить Липтона с благородным поступком, но

я решил, что он не заслуживает такого доброго отношения, и ограничился уклончивой формулировкой: «Я думаю, что полковник Липтон поступил правильно. Что касается меня, то инцидент исчерпан». Впервые за две недели я повел мать в местный бар.

Инцидент был действительно исчерпан и оставался таковым свыше семи лет. Пресса бросила меня, как раскаленный кирпич. В свете последующих событий легко обвинять Макмиллана, а вместе с ним и правительство в том, что они выдали мне свидетельство о благонадежности. Но это не их вина. Никто из правительства и особенно из службы безопасности не хотел делать публичное заявление в 1955 году. Доказательства были неубедительными, против меня не могли выдвинуть формального обвинения, но и не хотели полностью меня оправдать. Им пришлось, тем не менее, открыто высказаться из-за шума, поднятого плохо информированной широкой прессой, а также из-за глупой промашки Маркуса Липтона.

Особую ответственность за это грандиозное фиаско несет пресса Бивербрука. Именно она из-за дурацкой вражды Бивербрука с Иденом и Министерством иностранных дел начала и продолжала, то и дело совершая просчеты, выступать на эту тему. Было бы интересно сравнить расходы нашей дипломатической службы за рубежом с тем, сколько «Дейли экспресс» потратила на поиски обрывков информации о деле Берджесса — Маклина. Но нет худа без добра. Я должен благодарить Бивербрука за семь лет спокойной жизни и за возможность продолжать дело, которому посвятил жизнь.

Ким Филби

ЛЕКЦИЯ РУКОВОДЯЩЕМУ СОСТАВУ ПГУ (1977 г.)

Перевод М.Ю.Богданова

Спасибо за теплые слова в мой адрес, дорогие друзья!

Приглашение выступить с лекцией в этом коллективе явилось бы для меня большой честью в любое время, но особенно почетно это в нынешнем, 1977 году.

Это год принятия новой Советской Конституции. Год 60-летия Октябрьской революции.

Среди всей своей кипучей деятельности — создания ЧК, налаживания работы железнодорожного транспорта, забот об урожае, срочных выездов в Грузию для урегулирования возникших там беспорядков — Дзержинский находил время покровительствовать развитию спорта. В связи с этим позволю себе напомнить, что в 1977 году проводится 40-й чемпионат СССР по футболу. {В зале удивлены неожиданным поворотом, затем раздается смех.)

Итак, нынешний год навсегда останется в памяти каждого из нас. У меня к тому же есть глубоко личный повод запомнить его до конца жизни. В этом году я впервые посетил штаб-квартиру советской разведки. Добирался я сюда долго. Дорога моя началась в лондонском парке, в солнечный полдень более 43 лет назад. И на этом длинном пути мне довелось побывать в штаб-квартирах целого ряда спецслужб несколько иной окраски. У меня были официальные пропуска в штаб-квартиры семи ведущих спецслужб: четырех британских — СИС, УСО, МИ-5 и Правительственной школы кодирования и шифрования; трех американских — ЦРУ, ФБР и Агентства национальной безопасности. Теперь я моту сказать, что успешно проник в восьмую по счету крупную разведывательную организацию. (По аудитории проносится гул замешательства, как будто в преддверии надвигающегося скандала. Филби делает ощутимую паузу, испытующе оглядывая напрягшийся зал.)