Я слишком долго мечтала

Батисто поставил столик и три стула на балконе, прямо напротив башен Жауме I и Святого Себастиана[110], этой пары железных колонн, чьи силуэты напоминают вышки инструкторов по плаванию для гигантов. Красные кабинки канатной дороги, похожие издали на ручных божьих коровок, снуют взад-вперед между башнями и холмом Монжуик.

Батисто замечательный хозяин, такой же замечательный, как приготовленное им ризотто с чоризо. Он способен вести разговор даже с немыми. И не позволяет себе ни малейшей вульгарности. Отсеченные головы, мимы, сидящие на унитазах… Dios mio[111], на что только люди не идут, лишь бы развлечь детей! Но погодите – из его поисков, идей и мечтаний обязательно родится статуя, презревшая закон всемирного тяготения, и тогда уж он затмит этих негодяев Карлоса и Бенито, которые рядятся в костюм магистра Йоды[112], парящего в метре от земли, или в Маленького принца, летающего на крыльях диких птиц. Он непременно этого добьется!

Илиан играет на гитаре, и чудится, будто красные букашки фуникулера над Старым портом пляшут под его музыку; тем временем Батисто показывает мне свои рисунки – Адама, парящего в воздухе, которого Бог поддерживает одним пальцем.

Как же мне хорошо! Как далека я сейчас от Порт-Жуа! Какие чудесные минуты переживаю в этой мансарде художника – наверно, совсем как до меня Пилар, любившая Миро, Ольга, любившая Пикассо, Гала, любившая Дали. Я сижу голая, закутавшись в золотистое одеяло, как в сари, и, наверно, похожа на индийскую богиню.

Средиземноморский ветерок нежит теплым дыханием мою кожу. Батисто протягивает мне сигарету.

Все, что я сейчас чувствую, волшебно, нереально. Я наслаждаюсь этим днем, словно ароматом экзотического цветка. Цветка, который никогда не вырастет в моем саду.

37

2019

Над уснувшим портом гуляет легкий морской бриз. Он слишком ленив и беспечен, чтобы надуть паруса яхт, стоящих в гавани, и уж конечно, не заставит плясать в небе красных божьих коровок фуникулера, но все же достаточно силен, чтобы подхватывать мой легкий шарф от Desigual и трепать его у меня под носом.

Спасибо, Оли!

Шарф и вправду мне нравится, он красивый, он такой, как я люблю, – и полупастельный, и вызывающе яркий, одновременно и эксцентричный, и романтичный. Оливье всегда умел преподносить мне подарки в самые сложные моменты: букет цветов – когда наш дом в Порт-Жуа начинает казаться мне серым и неприглядным, духи – когда кухонные запахи вконец надоедают, сексуальное нижнее белье – когда ослабевает желание. Оли всегда умел предупреждать мои капризы, управлять ими или, если не получается, удовлетворять.

Оливье хорошо меня изучил. Куда лучше, чем кто бы то ни было.

Он, конечно, не поверил, что я встала утром раньше других, чтобы позвонить Фло и Жан-Максу по поводу завтрашнего рейса в Джакарту. Со вчерашнего вечера все информационные каналы непрерывно говорят только о цунами в Индонезии, – разрушенные дома, унесенные водой машины, затопленные дороги, растерянные туристы и бесконечные вереницы беженцев, спешащих к временным лагерям в глубине острова. Эксперты толкуют об азиатской Венеции, которая уходит под воду, о тридцати миллионах жителей Джакарты, которые живут менее чем в десяти метрах над уровнем моря, под угрозой постоянных наводнений в сезоны дождей, о коррупции и некомпетентности властей, которые прервали строительство Great Wall

– самой высокой плотины в мире, способной защитить от моря индонезийскую столицу. Я уже собиралась выйти и тихонько прикрыть дверь спальни, чтобы не разбудить близнецов, когда Оливье напомнил мне, что наш самолет вылетает через четыре часа.

– Не волнуйся, я ненадолго!

Собственный ответ вызвал у меня улыбку, когда я спускалась по лестнице отеля.

Чтобы Оливье – да не волновался?..

* * *

Иду по бульвару Рамбла к статуе Колумба. Прославленный мореплаватель, стоящий на своей шестидесятиметровой колонне, все так же упорно простирает руку на восток, в сторону «Индий»[113]

. Я поворачиваюсь к нему спиной (извини, Христофор), чтобы смотреть на дома и одновременно вызывать Фло.

Я не обманула Оливье. Ну, не совсем обманула. Мне действительно нужно поговорить с сослуживцами, чтобы знать, на каком я свете. И потом, мне так хотелось подышать свежим морским воздухом! А главное, вернуться сюда, чтобы снова увидеть фасад того дома, дома № 7, слуховое оконце на седьмом этаже под скошенной крышей мансарды… а потом отворить дверь внизу, подняться по лестнице и, если хватит храбрости, постучать в дверь. Со вчерашнего дня, после встречи с Батисто на бульваре Рамбла, в том же месте, в том же обличье, я неотступно думаю об этом. Он меня не заметил, я же видела только его.

* * *

– Нати? Это ты, Нати?

Голос подруги вырывает меня из мечтательного забытья.

– Фло?

Я торопливо сообщаю, что нахожусь вместе со всей семьей в Барселоне и вернусь в Париж сегодня днем.