Я служил на флоте

— Они вошли через кухню, в руках — помповые ружья, стрелять начали практически сразу. В зале сидели Ибрагим, Муса, Резван и еще двое ребят — они с Ленинграда, ты их не знаешь. Первым под огонь попали Резван и Муса, — продолжал горестный рассказ Салман, — один получил ранение в руку, другой в бедро. Меня они сразу не заметили, я как раз сидел за барной стойкой. Отвлек их Ибрагим, услышав выстрелы, он бросился из ресторана к своей машине. Братья, скорее всего, подумали, что он за оружием бежит, за ним рванули — они дуплетом из двух стволов ему всю грудную клетку разворотили. Он как раз присел за дверцу своей машины, когда ее открыл. Этим самым он спас жизнь мне, Резвану и Мусе. Добивать нас у них уже не было времени. Отдел милиции от нас в ста метрах, через три минуты половина личного состава набежала на выстрелы. Ибрагим умер по дороге в больницу, всё жаловался, что воздуха ему не хватает. Резвану разворотило руку ниже локтя, я ему рану чистым полотенцем перевязал, на плечо жгут наложил — крови он много потерял. Хуже было Мусе-картечь перебила бедренную кость и, наверное, артерию, кровь из него хлестала фонтаном. Официанткой у нас работает Ира, она раньше, до прихода к нам, медсестрой была в госпитале. Так вот, эта Ира и спасла Мусу, пальцами артерию передавила, и пока скорая не приехала, так и держала руки на его артерии.

Печальный итог бывает неизбежен, когда недооцениваешь способность противника нанести тебе ответный удар. И вот он, результат пренебрежения и легкомыслия чеченской братии-один убитый и двое тяжелораненых. Ну, а дальше пошло как по заранее написанному сценарию, рыжие братья ударились в бега. Страна большая, пойди сыщи их теперь. Тело Ибрагима отправили домой в Чечню. Сам я через два года был уволен в запас по выслуге лет и вместе с матерью и сыном отбыл на малую родину — в Северную Осетию.

Однажды, лет эдак через десять, мне позвонили по мобильному телефону. Номер мне был незнаком, но я ответил на звонок. Звонил Беслан Хамагов. Как он узнал номер моего телефона, для меня и сейчас остается тайной. Он расспрашивал меня о здоровье матери, о моем сыне Тимуре. Проговорили с ним около часа. Проживает Беслан с семьей сейчас в Караганде, на севере Казахстана. У него четыре сына и вроде бы все благополучно. В Казахстан его пригласил родной дядя — брат отца. Беслан попросил зафиксировать его номер в памяти моего телефона. А затем внезапно перевел разговор на совсем неожиданную тему. Он спросил, помню ли я перестрелку в ресторане у Салмана в Кронштадте.

— Конечно, помню, Беслан, — ответил я удивленно, — а чего ты вдруг про это вспомнил?

— Руслан, ответь, пожалуйста, на один вопрос. Ты ведь меня тогда намеренно увел из ресторана? Зачем ты это сделал? — задал прямой вопрос Беслан.

— Абсолютной уверенности у меня не было, что рыжие вернутся, но подозрения сохранились, поэтому тебя и увел. Не хотел, чтобы тебя случайно убили….

Слуга народа

Кронштадт — часть моей жизни в буквальном смысле этого слова, ведь я прослужил в кронштадтской дивизии более двух десятилетий. Ежедневно, в течение двадцати лет, я общался с офицерами кронштадтского гарнизона и членами их семей. За двадцать лет можно было бы досконально изучить все закоулки этого города и исходить весь остров вдоль и поперек. Длина острова — всего двенадцать километров, и ровно в два раза меньше его ширина. Он нафарширован фортификационными сооружениями, складами и закрытыми объектами, скрытыми за высокими стенами, сложенными из бетона и камня, или же упрятанными глубоко под землей, в таких же бетонных подвалах.

Что касается живого общения, то, естественно, чаще приходилось общаться с офицерами, их женами и детьми. Занимая должность начальника поликлиники последние десять лет моей военной службы, можно было запомнить многих из семидесятитысячного населения Кронштадта. Да и не только из местного населения. По улицам нашего города прогуливались Фидель Кастро, шахматист Анатолий Карпов, Анатолий Собчак, а Эдита Пьеха снимала клип на набережной у пристани. Здесь появилась на свет Света Линник, будущая супруга Дмитрия Анатольевича Медведева. Здесь я впервые познакомился с Еленой Владимировной Бабич — уполномоченной высшего Совета ЛДПР по Санкт-Петербургу, но в пору нашего знакомства в 1988 году она работала в Кронштадтском комитете ВЛКСМ.

В начале девяностых я был избран депутатом Кронштадтского районного Совета народных депутатов по избирательному округу № 52. Меня тогда еще несколько удивил статус нашего города — он одновременно существовал в двух ипостасях: город Кронштадт и Кронштадтский район города Ленинграда (впоследствии Санкт-Петербурга). Два раза в месяц я вел депутатский прием граждан своего округа. Вопросы и проблемы, обратившихся ко мне избирателей, старался решить в минимальные сроки, используя свои полномочия.