Я служил на флоте

Постепенно мне стали доверять, слухи о бескомпромиссном депутате распространились по городу. Ко мне стали обращаться жители и других избирательных округов, я их принимал, слушал и помогал в силу своих возможностей. И когда ко мне обратились мастер-строитель с дамбы Сережа Саркисян, строитель с дамбы Василий Коляну и с ними еще пять человек строителей, открылся такой беспредел нарушений советского законодательства, что можно и нужно было немедленно докладывать в особый отдел Кронштадтского КГБ. И на то были веские причины. Злостными нарушителями, оказывается, были сотрудники Кронштадтского районного отдела внутренних дел. Итак, на руках у меня семь заявлений от граждан, пострадавших от сотрудников милиции, как говорится, и морально, и физически. Надо было принять решение. Путем долгих мучительных рассуждений я пришел к следующему умозаключению. Если мы, депутаты, начнем собственное расследование в отделе внутренних дел на основании заявлений, поданных на мое имя рабочими, на них, несомненно, окажут давление, т. е. постараются их запугать и потребуют забрать у меня заявления. И поняли мы, четверо депутатов, что своими силами нам просто не справиться. Я предложил передать заявления в отдел собственной безопасности ГУВД Ленинграда, но не напрямую, а через личное общение с начальником ГУВД Ленинграда и Ленинградской области генерал — лейтенантом милиции Крамаревым Аркадием Григорьевичем.

На следующий день, следуя договоренности, направились к намеченной вчерашним днем цели — зданию ГУВД. На автобусе переехали дамбу и вышли на конечной остановке у метро «Черная Речка». Дальше — опять на метро до станции «Невский проспект», где по переходу перешли на другую линию до станции «Чернышевская». Однако, двое из нашей «великолепной четверки», вероятнее всего, смалодушничали и попросту сбежали — растворились в толпе. Остались я и Соколов — рабочий парень, строитель дамбы. Вышли из метро и через двадцать минут оказались у Большого дома на Литейном проспекте, 4.

Девятиэтажное здание, выложенное коричневым мрамором, возвышалось над остальной многоэтажной архитектурой города. Поднялись по гранитным ступенькам, и пройдя через трехметровые двойные двери, оказались в огромном холле, где справа в ряд стояли три стола. За столами сидели милиционеры в звании сержантов и записывали всех обращающихся граждан, на столах — телефоны, по которым сержанты милиции все время кому-то названивали и кого-то вызывали. Мы с Соколовым в живой очереди прождали не более трех минут. Сержант с внимательными и добродушными глазами спросил нас о причине визита в ГУВД, и к кому намереваемся обратиться. Коротко доложили, что мы, депутаты из Кронштадта, пришли с заявлениями от граждан по факту вымогательства денег, систематических физических и моральных оскорблений работниками Кронштадтского районного отдела внутренних дел заявителей и многого другого разного, о чем и просим доложить о нашем прибытии начальнику ГУВД Крамареву. Показали сержанту свои удостоверения и заявления от граждан.

Сержант кому-то позвонил, думаю, звонок был адъютанту Крамарева. Ждать пришлось минут пять, после чего по широкой лестнице спустился высокого роста капитан и направился прямо к нам. Поинтересовался нашими фамилиями, и изучив депутатские удостоверения, попросил следовать за ним. Поднялись на второй этаж, вошли в приемную генерала, где сопровождающий попросил нас подождать, а сам вошел в кабинет начальника ГУВД генерал-лейтенанта Крамарева Аркадия Григорьевича, что мы с Соколовым прочли на бронзовой таблице на его дверях. Через две минуты он пригласил нас в кабинет. Аркадий Григорьевич сидел за столом, но увидев нас, встал и направился к нам, поздоровался с каждым за руку. Крамарев — стройный плотный мужчина лет пятидесяти, выше среднего роста, с умным, но уставшим взглядом. Я еще подумал про себя, что «тяжела шапка Мономаха», а мы еще принесли тебе в нагрузку наши заявления. Аркадий Григорьевич предложил кофе, печенье… Мы согласились, и разговор стал клеиться. Я передал ему кипу заявлений пострадавших граждан, и пока мы с Соколовым пили кофе, он их внимательно прочел. Затем молча встал из-за стола, и, ничего не объясняя, закрыл входные двери в свой кабинет на ключ.

— Руслан Георгиевич, — обратился Крамарев ко мне, — эти заявления очень серьезны и требуют дополнительной проверки. Вы со мной согласны? И еще, уверены ли Вы в правдоподобности того, что в них изложено? Вот, скажем, Саркисов, мастер-строитель, пишет, что сотрудники Кронштадтской милиции трижды вывозили его за город, отняли ручные часы, обручальное кольцо, вытащили деньги из карманов. Может быть, они были не сотрудники вовсе, а просто переодетые преступники в милицейской форме?!

— Аркадий Григорьевич, — отвечал я ему, — Саркисов знает этих сотрудников в лицо, знает каждого по фамилии и имени, он их мне из машины показывал и фамилию каждого называл.