Я – Солнце

Жила я в очень элитном доме военных – мой дед был полковником на генеральской должности. Вообще, дед Сеня – мамин папа – занимает особое место в моей истории как главный воспитатель в моей жизни. От него я впервые стала получать постоянные установки на «самая – самая», в результате чего у меня развился и укоренился непроходящий «комплекс отличницы». Еще в ранние школьные годы я усвоила, что должна быть: умной, воспитанной, образованной, всесторонне развитой, эрудированной и т.д. и т.п. Только гораздо позже ко мне пришло озарение, что все время быть хорошей пай – девочкой – это приторно и довольно таки скучно, но до этого прозрения я долгие годы всячески стремилась соответствовать возложенным на меня ожиданиям и во всем быть на должной высоте. Конечно, я об этом ничуть не жалею, хотя в избыточном виде «комплекс отличницы» не приносит ничего хорошего, но дед стал моим стимулом к постоянному самосовершенствованию и движению вперед: именно он меня постоянно заряжал, направлял и подкручивал быть лучше, лучше, лучше….По-видимому, он что-то очень важное для себя не успел реализовать в своей жизни, вот и произошел, говоря языком психологии, перенос его нереализованных потребностей на меня. Говоря простыми словами, он на мне отыгрывался по полной программе! Он тащился оттого, что его внучка поет и музицирует «Лунную сонату» по его велению и его хотению, и знает толк в настоящей литературе, которой он меня регулярно снабжал для общего развития. Помню, вручил он мне, пятикласснице, Жан Жака Руссо «Исповедь» и строго – настрого приказал: «Наташа, прочитай это внимательно и с карандашом – потом обсудим!» Дальше – больше: в девятом классе мне было дано задание изучить Томаса Манна «Иосиф и его братья» с подобным комментарием предстоящего обсуждения этого философского произведения. Этот кошмар помещался в двух томах, но, тем не менее, затея деда сделать из меня философа удалась: хоть я и передумала поступать на философский факультет, хотя искренне этого хотела, у меня сформировался философский склад мышления, что в жизни очень пригодилось. Уникальным человеком был мой дед – о нем вообще отдельную книгу можно писать! Уже с четырнадцати лет он был в армии, с шестнадцати – стал пограничником в Школе НКВД, затем учился в пограничном училище, до войны служил на западных границах, а на фронт пошел уже в звании майора. Раннее взросление, стремительная карьера, насыщенная жизнь и война, забравшая лучшие молодые годы – он физически и фактически не мог участвовать в воспитании своих троих детей, а когда появилось время, и война закончилась – дети уже выросли, и поезд ушел. А нереализованные и непрожитые отцовские чувства и потребности то у него остались! Вот спустя годы и получилось, что я стала, как говорила моя бабушка, «Сениным первым ребенком» – он выплеснул на меня все свои нереализованные родительские инстинкты, отцовскую любовь и заботу. Как только принесли меня из роддома на Печерск и развернули, так тут же с аханиями и оханиями сбежались все мамины подружки и соседи да стали надо мной восторженно кудахтать. А дед, как мне потом рассказывали мои родные, спокойно всех поразгребал, молча меня завернул, взял на руки и унес в свою комнату со словами: «Все свободны – гуляйте!» Так и получилось, что задержалась я у бабушки и дедушки на целых восемнадцать лет: сначала перекочевала со своей кроваткой к ним в спальню на время, а потом, после того как в четыре года заболела астмой и начала сильно болеть, осталась до совершеннолетия. Все получилось совершенно естественно и легко – без каких либо взаимных обид друг на друга и классического дележа ребенка. Из-за проблем со здоровьем я не могла ходить в садик, а мама с папой получили квартиру на Левом берегу, так что я осталась на своем родном Печерске под чутким присмотром бабушки и дедушки, тем более что там был мой привычный дом, двор и школа. Я была ни в чем не нуждающимся, холеным, залюбленным и занеженным ребенком, так что у меня не было никаких комплексов брошенности и, уж тем более, обид на родителей. Они все равно были рядом: приходили среди недели, забирали меня на выходные и окружали должной заботой и вниманием. Но все равно так получилось, что бабушка и дедушка стали моими вторыми родителями, если не сказать, что первыми. Почему?…Нет, я всегда очень любила своих молодых, красивых и веселых маму – папу, и они были моими лучшими друзьями, но уже во взрослые годы я поняла и почувствовала, что они всегда были друг у друга на первом месте. Это сейчас современные психологи говорят, что это правильно, когда родители не страдают безумной любовью к детям и не растворяются в них без остатка, но пока я была маленькой девочкой – мне очень хотелось, чтобы вокруг меня вращался весь мир, вот он и вращался в дедушкином обличии и с бабушкиной помощью.

«Счастлив тот, кто счастлив у себя дома»