Я спас СССР! Том II

— Товарищи, товарищи — примирительно произнес Косыгин, достал из внутреннего кармана бумагу и ручку — Давайте вернемся в спокойное русло. Никто не против, если я буду вести протокол?

— Веди — буркнул раскрасневшийся Хрущев, — Кворум есть, открываю заседание. Начнем его вот с этого.

На столик был поставлен диктофон Филипс, включена запись. Раздался хорошо узнаваемый голос Брежнева, потом Семичастного и Шелепина. В тот момент, когда заговорщики начали обсуждать убийство 1-го секретаря вся «левая» четверка членов Президиума побледнела и растеряла весь свой боевой задор. Полянский так и вовсе закрыл лицо руками.

— Вот такие у нас пироги с котятами — удовлетворенно произнес Хрущев после того, как пленка закончилась и щелкнула кнопка диктофона — Я на выходные собираю Пленум ЦК. Проиграем запись товарищам, послушаем, что они скажут. Бомбу на борту самолета нашли, один из моих охранников уже сознался. Сразу как взяли у всей смены смывы рук. Даже результатов экспертизы дожидаться не стал — сразу раскололся. Вот, его признание. Пока от руки написал, но потом следователь все правильно оформит. Ознакомьтесь.

По рукам пошел рукописный документ. Мужчины читали его с мрачным видом.

— Значит, все-таки Семичастный зачинщик — вздохнул Микоян — А Захаров?

— Тоже в деле. — Хрущев протер лысину платком.

— Но зачем же было стрелять?! — Кириленко наклонился вперед, посмотрел через Косыгина и Козлова на 1-го секретаря — Арестовать их и судить!

— Так получилось… — Хрущев помялся — Они первые начали стрелять, кода пытались помешать с этой пленкой, там еще разбирательство идет… А потом и Семичастный и Захаров оба выжили, врачи их подлатают и они сядут на скамью подсудимых. Я вам обещаю.

В дверь зала, постучавшись, зашел Литовченко. Полковник наклонившись, что-то прошептал Хрущеву. Тот удовлетворенно кивнул. Дождавшись, пока Литовченко выйдет, продолжил.

— Нам сейчас надо решить, что с этими делать… — Никита Сергеевич небрежно кивнул на «левых».

— Слово Лёни против нашего — таким же уверенным, как и в начале, голосом произнес Воронов — Доказательств нет, предъявить нам нечего. Это, во-первых. Во-вторых, мы ничего не знали ни о бомбе, ни о покушении. Речь шла только о том, чтобы вынести на Пленум вопрос о твоей отставке. Думаю, ты, Никита Сергеевич, и сам это прекрасно понимаешь. Все остальное — глупая импровизация Семичастного и Шелепина. Пусть они за нее и отвечают.

— А где сейчас Александр? И Леонид? — Косыгин оторвался от протокола и вопросительно посмотрел на Хрущева.

— Их арестовывают — Никита Сергеевич посмотрел на наручные часы — Наверное, уже арестовали.

В депутатском зале воцарилось напряженное молчание.

— Короче, мы посовещались, и я решил — Хрущев подвинул к четверке листки бумаги — Ответчиками по делу выступят Семичастный со своим подручным Захаровым, а также привлеченные ими Брежнев и Шелепин. Вы же четверо, дабы избежать еще большего ущерба репутации нашей партии и первого в мире государства рабочих и крестьян, сейчас напишите заявления об отставке и выйдете из состава Президиума.

— С какой формулировкой? — уточнил Косыгин, подняв глаза от протокола.

— За проявленную политическую близорукость. И тихо, военным бортами, сегодня же вы улетаете послами в Непал, Бирму, Коста-рику и Гаити.

— У нас разве там… — Полянский сглотнул вязкую слюну — Есть дипломатические представительства?

— Теперь есть. Пять минут на размышления не даю.

Глава 3

Традиций и преемственности нить

сохранна при любой неодинакости,

историю нельзя остановить,

но можно основательно испакостить

И. Губерман

До Ленинских гор мы добирались минут сорок. В БТРе всю дорогу раздавался мат и ругань Шелепина. Из моего апперкота он урока не извлек и когда очухался, снова начал всем угрожать: теперь уже не только мне, но и Литвинову, и Северцеву, и даже его бойцам. Мне это, наконец, надоело, и я велел заткнуть ему рот кляпом. Достал, Шурик!

На улице с правительственными особняками тишина. Никого. Даже Волга с милицией — и та сегодня куда-то пропала. Правда, стоило нам выбраться из БТРов, а бойцам роты рассредоточиться, занимая удобные позиции, как из ворот соседнего особняка появляются двое серьезных мужчин с автоматами наперевес. Окинув нашу живописную группу цепким взглядом, сразу же быстрым шагом направляются к нам с лейтенантом.

— Русин и Литвинов? Мы из охраны особняка Никиты Сергеевича. Полковник Литовченко приказал оказать вам содействие, если возникнут трудности.

— Спасибо, от помощи не откажемся. Как там, тишина? — я киваю головой на ворота брежневского дома.

— Тихо. Обслуга и объектовая охрана покинули особняк полчаса назад. Остались только ребята, которых Брежнев привез с собой из…

Один мужчина вопросительно посмотрел на другого. Тот пожал плечами:

— Днепропетровска?

— Он же вроде в Алма-Ате работал?