Я стою 1 000 000 $. Психология персонального бренда. Как стать VIP

– Думаю, что никаких.

– А я-то специально выбрал Россию. Думал, вот несколько поколений жили ради светлого коммунистического будущего, от которого им не было бы ни холодно, ни жарко. А уж идея бессмертия их увлечет... Да-а...

– Если бы не было этого опыта, может, мы бы иначе относились к таким глобальным проектам. Но теперь в России ко всему такому относятся очень осторожно.

– Так что же, нет никакой идеи, которая бы объединяла вас и указывала вам путь?

– Да, у нас это называется – русская идея. Об этом много говорят, спорят. Но, по-моему, пока ничего значительного никто не предложил... Обычно единение происходит на принудительно-добровольной основе и, как правило, при возникновении угрожающих всему обществу внешних или внутренних проблем. Завоевание. Голод. Стихийное бедствие. Как говорится, перед лицом беды. Впрочем, не исключено, что в основе русской идеи будет лежать наше неистребимое российское ожидание чуда...

– Вот теперь я вижу, что не зря решил иметь с тобой дело... Хорошо мыслишь... Все, что ты говорил об идее бессмертия, – правильно, если бы не одно НО... Я попробую организовать то самое чудо, которое поможет тебе стать президентом России.

Чедаев удивленно посмотрел на старика.

– Перспективы человеческого бессмертия не так уж далеки, как ты думаешь. Есть уникальные результаты, о которых знают только те, кто непосредственно этим занимается. Естественно, знаю об этом и я, поскольку я заказал эти исследования... Они уже решили проблему существенного продления жизни. Теперь они работают над тем, чтобы сделать эту технологию массовой... Остается только увязать все это с тобой и предъявить твоим избирателям. Ты дашь им аргументированную и доказательную надежду ближайшего чудесного будущего. И они обязательно проголосуют за это будущее. Ведь продление жизни – это извечная мечта человечества...

Чедаев завороженно слушал старика.

– Ну что, договорились?

– Я совершенно ничего не понимаю, но... в общем-то... да, договорились... Но скажите, зачем вам это нужно?

– А зачем тебе это знать...

– Это что, часть какой-то вашей хитроумной комбинации, которая обернется для людей злом или, может быть, гибелью? Ведь вами всегда движет...

– Не продолжай... Все совсем не так. – Старик тяжело вздохнул и испытующе посмотрел на Алексея. – Просто мне все надоело. Вся эта суета... Разбирайтесь сами. Живите вечно. А я хочу покоя. Я устал. Я очень устал...

Голос старика звучал все глуше и глуше. А сам он стал медленно растворяться в пространстве и вскоре совсем исчез, несмотря на предупредительно-призывные жесты Чедаева.

«Подождите!» – закричал Алексей и... проснулся.

* * *

Некоторое время он растерянно оглядывал комнату. В ушах все еще стояли слова старика: я очень устал...

Алексей нащупал рукой на полу пульт и включил телевизор.

Шел сюжет об очередном визите Папы Римского, который как раз что-то говорил.

«Значит, он рассчитывает, что души будут оставаться в своих бессмертных телах. И ему не придется с ними возиться, если, конечно, человек не погибнет в катастрофе или не станет самоубийцей. Но таких будет сравнительно немного. Он просто устал...»

В это время Папа Римский перестал говорить и посмотрел прямо перед собой пронзительным долгим взглядом. Алексею показалось, что он смотрит именно на него, и тут от неожиданной догадки его прошиб озноб: «Вот кого он мне напоминал! Да, это и есть тот старик!..»

Папа Римский устало прикрыл глаза, а в уголках его губ едва промелькнула грустно-понимающая усмешка.

«Так кто же это был?!» – мучительно вглядывался Алексей в это знакомое лицо...

* * *

«Ну и что значит сие сновидение?» – спрашивал Алексей в очередной раз самого себя и каждый раз давал себе различные объяснения: от некоего знамения до последствий несварения желудка.

В итоге он отдал должное композиторскому таланту Гуно, литературному дару Гёте и прочим бесчисленным пользователям и исследователям темы Добра и Зла, включая рационалистичного Фрейда, проверившего алгеброй гармонию и дисгармонию...

Затем, немного поразмышляв о непростом сочетании вечного и злободневного, а также о роли и возможностях искусства и его взаимоотношения с наукой о душе, стал примерять это к себе.

Начал со своей миссии, а потом, не спеша добравшись до нынешних краткосрочных планов, вспомнил, что через час у него встреча с сыном Жихарева, куда он вскоре и направился.

* * *

С Сергеем Жихаревым разговор был поначалу не самым удачным для Алексея, поскольку ему никак не удавалось пробить защитный скепсис своего клиента.

– Сразу скажу, что общаюсь с вами по требованию отца и рассматриваю нашу встречу как скрытый допрос...

– И какие сведения, по-вашему, мы будем сейчас из вас вырывать?

– Думаю, отцу интересно, о чем я думаю и чего я хочу от жизни...

– И чего же вы хотите от жизни?

– Не знаю. А чего обычно хотят ваши клиенты?

– Есть очень много вариантов... Если интересно, могу рассказать...

– Оч-чень интересно. Сколько времени вам понадобится на это?..

– У нас есть час... Итак, как насчет науки как объекта применения ваших способностей?

– Разве моя голова похожа на яйцо?

– Искусство?