Я свидетельствую перед миром

Вернулся он расстроенным. Брат его друга сказал, что тот арестован. Сесть в поезд, как предполагалось раньше, не удастся. Поразмыслив, он решил, что мы проведем ночь тут, в пещере, а утром пойдем в деревню и попробуем раздобыть машину или велосипеды. Мы обсуждали это, сидя в темноте, и вдруг увидели силуэты двух человек, шедших прямо к нам. Нас явно заметили. Проводник схватил меня за плечо, но прятаться было поздно. Те двое подошли ближе, и мы разглядели, что они в штатском, без оружия, с рюкзаками за спиной. Проводник окликнул их:

— Французы?

Они испугались еще больше, чем мы. Старший откликнулся дрожащим голосом. Мы пригласили их в пещеру, и они успокоились. Это был французский офицер с сыном лет восемнадцати-девятнадцати. Они пробирались в Англию, в армию де Голля. Очень скоро мы все прониклись симпатией друг к другу. Они были в худшем положении, чем я, так как пустились в путь без проводника. Я объяснил им, какими трудностями это чревато, и предложил присоединиться к нам. Они с радостью согласились.

Утром мы начали спуск. Первыми шли мы с проводником, а метров на двадцать позади — оба француза. Тропа петляла между деревьев. Вдруг нас кто-то окликнул. Мы замерли, осмотрелись и увидели сидящего посреди небольшой полянки старика испанца и с ним девушку, его дочь. Проводник заговорил с ним. Старик горячо ответил. Несколько раз в разговоре повторилось слово «Барселона», потом старик разразился проклятиями — я понял, что он ярый антифашист. Он предложил нам отдохнуть и переночевать в его хижине, мы, разумеется, согласились.

Старик, французский каталонец, оказал нам самое отменное гостеприимство. Щедро накормил простой пищей, едва ли не истощив все свои припасы, и отказался от денег. Мы с наслаждением помылись, побрились, почистили одежду. Вечером перед сном старик сказал, что он кое-что придумал — проводник постарался перевести нам его слова:

— Все устроится. Я сам о вас позабочусь. Спите спокойно.

Утром он ушел в деревню, а к полудню вернулся с сияющим видом и, оживленно размахивая руками, сказал:

— Полный порядок! Можете не волноваться!

План его был таков. На местной станции мы купим билеты до Барселоны и сядем в поезд. А дальше нами займется контролер, которого предупредит машинист, близкий друг нашего хозяина. Нам только надо быть осторожными, делать все, что скажут, а уж потом как следует воевать и убивать всех, сколько ни попадется, фашистов.

Мы поблагодарили старика и стали обсуждать его предложение. Мне оно казалось сомнительным. Слишком много участвовало в деле друзей и друзей этих друзей. Французы думали так же. Проводник допускал, что риск есть, но считал, что все может и получиться. А главное — у нас нет выбора.

Мы решили попытать удачи. Вечером проводник распростился с нами, а чуть свет мы уже без него отправились в путь. Нас уверенно вел старый каталонец. Неподалеку от станции он взял наши деньги, сбегал в кассу и вручил нам драгоценные три билета на Барселону. Он велел нам сесть в первый после угольного тендера вагон. Так мы и сделали. В вагоне не было никого, кроме прикорнувшего в углу крестьянина с корзинкой да двух старых кумушек, которые трещали без умолку. Только мы сели, как в вагон вошел контролер, на которого была вся надежда. Он прошел мимо нас и проверил билеты у других пассажиров. Пока все шло хорошо — видимо, он понял, кто мы.

Через несколько остановок, когда все, кроме нас, вышли, контролер явился снова и подошел к нам:

— Ваши билеты?

Мы медленно протянули свои билеты.

Он внимательно проверил их и радостно-удивленным тоном сказал:

— Барселона? Так вы едете в Барселону?

Мы опасливо кивнули:

— Да. Мы едем в Барселону.

— Прекрасно! — Он широко улыбнулся. — А откуда вы сами? Из Франции? Из Бельгии? Из Германии?

— Из Франции, — ответили наши спутники.

— Из Польши, — прибавил я.

Контролер затряс головой и разразился длинной тирадой по-испански, из которой мы поняли только последнее слово: «Канада». Мы недоуменно смотрели на него. В отчаянии он снова тряхнул головой и очень медленно повторил:

— Откуда вы?

— Из Франции.

— Из Польши.

— Нет, нет, нет! Канада! — вскричал он и ткнул пальцем в каждого из нас. — Ты — Канада! Ты — Канада! И ты — Канада!

Проводник смотрел на нас с упреком: неужели непонятно? Я открыл рот, чтобы настоять на том, что я поляк, но французский офицер схватил меня за руку:

— Я понял. Он хочет сказать, что мы должны выдавать себя за канадцев. Если канадца арестуют на территории Испании, британские власти могут требовать его выдачи.

Он повернулся к проводнику, ударил себя в грудь и торжественно произнес:

— Канада!

— Канада! — повторил его сын.

— Канада, — неуверенно сказал я.

— Браво! — просиял контролер.

Он жестом позвал нас за собой и привел в угольный тендер, где на нас уставились шестеро взлохмаченных, чумазых от угольной пыли молодых парней.

— Канада, — ухмыльнулся контролер. — Все — Канада.

Он ушел и запер за собой дверь. Теперь мы были полностью в его власти.

Шестеро парней смотрели на нас с опаской.

— Вы французы? — спросил офицер, мой спутник.

Все дружно сказали «нет».

— Мы канадцы.