Я тебя не отдам

— Где моя дочь? – голос охрипший и грубый, словно я всю жизнь курила в день по две пачки сигарет.

— В безопасном месте.

Марат опускается рядом со мной так, что наши лица оказываются напротив друг друга.

— Послушай меня, Кристина, у нас и в самом деле мало времени. Нужно убраться из дома, пока люди Гольдмана сладко спят. У нас случились с ним… разногласия, – после непродолжительной паузы продолжает он, отводя взгляд в сторону, словно обдумывая новую ложь. Он говорит быстро, но мягко, от злого Марата не осталось и следа.

— Вы не поделили Дашу, так и скажи. Хватит этого чертового вранья! Оно уже поперек горла, Марат! Мой муж, ты – кому вообще можно верить?

— Успокойся, Кристина, прошу, – тяжело вздыхает он и проводит пальцами по моей щеке. Нежно, почти невесомо, словно лаская. Смотрит с какой-то тоской во взгляде.

— С Дашей поехала Лиза. Она присмотрит за ней.

Я немного успокаиваюсь: если Лиза и вправду с моей девочкой, то она в хороших руках.

— Пойми, если мы возьмем ее с собой, то подвергнем опасности. А если я верну вас обеих отцу, то Гольдман придумает что-то другое и наймет людей, которые специализируются на похищениях. После того как мы покинем дом, за нами наверняка начнется погоня, поэтому разделить вас с дочерью было единственным верным решением.

— Ты мог отправить меня с ней.

— Не мог, – качает головой, прикасаясь к моим запястьям, и я чувствую, как узлы слабеют, а руки освобождаются. – Лиза уехала с водителем, они сделали вид, что нужно закупиться продуктами. Дашу спрятали в машине, на воротах стоят люди Гольдмана, и без его приказа никого не выпустят с территории. Даже если за машиной будет слежка, никто не заметит, как Лиза с девочкой пересядет в другое авто. Зато нас с тобой точно будут искать и решат, что и Даша с нами. Ведь если я взял тебя, то и дочь тоже. Все очень просто, Кристина, я на твоей стороне, поверь.

Он говорит медленно, тихо и проникновенно. Объясняет спокойно, словно никуда не торопится. И у меня нет ни одного варианта, кроме того, чтобы смириться сейчас со всем и сделать так, как он говорит. Даши уже нет в доме, значит, нужно узнать, где она.

— И что дальше? – подчиняюсь, спрятав глубоко внутри ненависть и желание броситься к двери, чтобы Давидов ни о чем не заподозрил.

— Возьми вещей на неделю. Что-то теплое и удобное, – кивает в сторону брошенного мной на пол рюкзака. – Только поспеши, времени в обрез.

Я вскакиваю с места и бросаюсь к шкафу. Достаю теплый свитер, штаны, несколько пар нижнего белья и вязаные носки. В который раз за сегодняшний день вытряхиваю рюкзак и ловлю на себе удивленный взгляд Марата. Ну да, трудно объяснить наличие в нем яблок и персиков, которые покатились по полу.

— Готова? – спрашивает Марат, когда я застегиваю теплую куртку.

— Погоди минуту, – останавливаюсь у порога и бросаюсь к письменному столу. Сгребаю карандаши и листы бумаги с набросками будущей коллекции. Кто знает, куда нас занесет в этот раз, возможно, там нечем будет заняться и единственным развлечением станет работа.

Марат забирает  у меня рюкзак и берет  меня за руку. Его ладони горячие и шершавые. стоит нашей коже соприкоснуться, как по всему телу проходится электрический разряд. Ненавижу это.

Марат выглядывает в коридор, а потом уверенным шагом тащит меня через весь дом в кухню. Мы пересекаем комнату за комнатой, пока не оказываемся перед дверью, соединяющей дом с гаражом. Находимся в напряженном молчании до самого конца. Я все время оглядываюсь по сторонам, боясь, что, как в фильмах, из-за угла выбегут вооруженные люди, чтобы препятствовать нашему побегу, но ничего не происходит. В доме царит гробовая тишина, словно все вокруг вымерло.

Марат забрасывает мои вещи на заднее сиденье, обходит «гелик», садится на водительское кресло. Я забираюсь на место рядом с ним. Мы синхронно хлопаем дверьми и на мгновенье замираем, смотря перед собой.

— Что ж, поехали, – поворачивает ко мне голову и грустно улыбается он.

Я до последнего не верю, что он говорит правду и мы и в самом деле бежим. Зачем ему это? Гольдман ведь его деловой партнер, а значит, они заодно. У меня паранойя, что меня сейчас точно так же, как и Дашу, обменяют на что-то. Возможно, сдадут на руки врагам отца в обмен на услугу. А возможно, Гольдман приказал от меня избавиться и  Марат придумал всю эту историю с побегом для того, чтобы я ничего не заподозрила и не вздумала сопротивляться. Вот закопают меня в ближайшем леске под каким-нибудь деревом, и даже никто не найдет. Обидно. До жути.

Я чувствую, как мое тело бьет крупная дрожь, а липкий страх разъедает изнутри. Цепляюсь пальцами в ремень безопасности и смотрю перед собой не моргая. Марат заводит мотор. Дверь гаража медленно поднимается вверх, взору открывается вид на пустой двор и высокий забор. Марат жмет на кнопку на пульте, и ворота начинают разъезжается в разные стороны.

Давидов жмет на газ и быстро пересекает двор. В последний момент, когда выезжаем со двора, я замечаю на земле две темные фигуры, которые ярко контрастируют с белым снегом.

— Они мертвые? – задерживая дыхание, спрашиваю я.